Через пять минут у платья появилось кружево сверху. Оно тут же стало нарядным и строгим. Я решила добавить кружева на рукава и на подол.

Отойдя, я полюбовалась работой, решив, что кружев маловато. Я из белой ленты я собрала красивый бант и пришила к нему брошь с камнем цвета павлиньего пера.

Потом меня понесло. Дремавший во мне кутюрье решил гулять, так гулять. После пары проб на лоскутке ткани я приловчилась пришивать бусинки в три касания.

Увлекшись работой, я забыла о времени, как вдруг в дверь постучали.

Я увидела ту же служанку, которая несла платье.

– Через двадцать минут ужин! – произнесла она, глядя на платье. – Ну, показывай, че с кулемала?

Я не без гордости продемонстрировала ей платье.

– Ишь ты! Ну, тут кривовато, тут не симметрично, но в целом… сойдет за третий сорт в темноте, если один глаз закрыть, а другой прищурить, – согласилась бабка, разглядывая меня. – Ты откуда такая взялась, рукодельница?

– Долгая история, – улыбнулась я, глядя на получившееся платье. – Как-нибудь расскажу!

– Потрепала тебя жизня, ой потрепала… – выдохнула старуха. – Небось, аристократы, а дома жрать нечего! Да?

Я смотрю, что когда где-то в небесной канцелярии орали: «Кому остатки вредности еще? Кому добавки?», бабка заорала: «Мне!». И гребла двумя руками.

Решив посмотреть, что за платье такое-растакое мне прислали, я увидела голубой атлас. Платье было очень дорогим. И очень пафосным! Словно я не на ужин, а на бал собралась.

– А это платье откуда? – спросила я, пока старуха рассматривала подъюбник.

– Как откуда? Хозяин дал. Надеть велел! – пожала плечами бабка.

– Оно, случайно, не леди Кэтрин? – спросила я с подозрением собаки-подозреваки.

– А я почем знаю? У нее этих платьев столько, хоть завались! – проворчала старуха. – Может, и оттуда! Ладно, пойду! А то еще леди Кэтрин завивать! Там прическа, шо дворец! Уже три часа делаем! Тебе на голове ничего сделать не надо?

– Нет, спасибо, – улыбнулась я, решив, что обойдусь без вычурной прически. Хотя… У меня появилась идея, которую я решила попробовать. Найдя в коробке проволоку для корсетов, я согнула ее и сплела, сделав ободок. Нет, а что? Если мы сейчас его обошьем тканью, а потом добавим туда цветов из лент и кружев…

Я принялась за работу. Ободок был готов через десять минут. Я надела его на голову, убирая волосы. Получилось очень нарядно.

Пока я мерила ободок, в дверь постучали.

– Кто там? – спросила я, обернувшись на платья.

– Ужин через пять минут, – произнес голос старухи. – Да, я узнала. Это не платье леди Кэтрин.

Я смотрела на два платья, не зная, какое надеть. Каждое платье по-своему было красивым. Покупное выглядело дорого, но у швеи явно не хватило вкуса и времени. А вот мое хоть и не выглядело дорого, казалось во много раз милее. Может, потому что его шила я?

Мой взгляд скользил от одного платья к другому. Если будущий муж настаивает на платье, то вдруг он решит, что мне больше платья не нужны, и перестанет их мне дарить? А с другой стороны, платье пусть и выглядит дорого, но свое, вдовье-дорожное, намного милее. К тому же по размеру! И сейчас оно выглядит мило и нарядно.

Я вспомнила слова служанки про леди Кэтрин и ее трехчасовые приготовления и посмотрела на платье, подаренное мужем. Под это платье нужны туфли, украшения, но у меня нет даже захудалого браслета или подвески. А появиться без украшений в роскошном платье – моветон. Зато к моему платью у меня есть ободок.

После долгих раздумий я направилась к своему платью и надела его. Быстро соорудив на голове прическу – греческий хвост, я украсила прическу ободком.