– Спасибо, – проскрипел голос бабки. – Польстила! Я вот недавно решила тряхнуть молодостью, так из нее пыль посыпалась. Прямо почувствовала себя развратной вульгарной красоткой. Кому нести второе?

Она взяла мою грязную тарелку, а взамен поставила чистую.

Леди Кэтрин пошла румянцем. Ее вилка заскрежетала по тарелке.

– На твоем месте, дорогой братец, я бы задумался, откуда твоя жена так много знает о борделях! – заметил Розен. – Ты уверен, что ее зовут именно так, как она представилась?

– Вы же сами сказали, что мы обсуждаем столичные новости! – удивилась леди Кэтрин.

– А также ваше воспитание, – произнес мой муж. – И как такая богатая и влиятельная семья сэкономила на учителях.

– Бэтани, – приказала леди Кэтрин, а старуха направилась к ней. – Будь любезна, принеси мой девичий альбом. Его светлость сомневается в моем воспитании!

Девичий альбом – это что-то вроде родословной, паспорта и свидетельства о рождении. Любая приличная девушка обязана иметь его. Там отмечается ее происхождение, родители, визиты, балы. Там же оставляют протекцию и рекомендацию важные лица. Также там пишут заказные стихи заказные поэты, маскируясь под тайных воздыхателей. В нашем мире тоже было что-то похожее. И заказные стихи в альбомы в свое время не дали умереть от голода раньше, чем его настигнет пуля Дантеса, нашему Поэтическому Все.

Я вспомнила, как брат бросил мой альбом в камин, перечеркивая все мое прошлое и происхождение. Я помнила, как пламя пожирало страницы, но у меня была уверенность, что мой жених видел этот альбом. И больше он не пригодится.

Я посмотрела на жениха. Было приятно, что он заступается за меня. Хотя в этом может и не быть его личной заслуги. Как-никак, я его невеста. Так что побурчать с места – это его обязанность.

– Ее альбом, ваша светлость! – послышался голос старухи, а она принесла огромную книгу, усыпанную драгоценностями.

Книга легла на стол. Розен властно положил на нее руку.

– И все же, что вы думаете о последней сплетне? – осведомилась леди Кэтрин. – О ней мне написала маменька… Поговаривают, что вы, дорогая моя, отравили своего отца, чтобы завладеть наследством!

– Тогда тем более в моей компании ешьте осторожней, – заметила я.

– Я ничуть не хотела вас обидеть, – ядовито произнесла Кэтрин. – Просто слухи дошли даже досюда. Моя матушка написала мне об этом в письме. Столица до сих пор обсуждает раздел наследства между вами и вашим братом.

Она еще раз акцентировала на этом.

– Я так понимаю, что этикетом здесь пользуюсь только я, – заметил мой будущий муж. – Я чувствую себя оторванным от семьи. И сейчас планирую наверстать упущенное.

Он качнулся на стуле и с грохотом закинул ноги в сапогах прямо на стол. Звякнули тарелки, звякнули приборы. Красивая салфетница в виде лебедя перевернулась.

Его правая нога очутилась рядом с тарелкой леди Кэтрин, где таяло маленькое красивое пирожное, которое выглядело так, словно с одной стороны его клевала птичка.

– И вы смеете указывать мне на мою невоспитанность! – взвизгнула леди Кэтрин, глядя на подошву его сапог рядом со своей тарелкой. Бокал подпрыгнул и перевернулся ей на платье. Аскель отстранился и успел удержать свой бокал.

– Брат, что ты себе позволяешь? – нахмурил брови Аскель.

– Смею напомнить, что это вы у меня в доме, – заметил муж, невозмутимо качаясь на стуле. Я смотрела на него обалдевшим взглядом. Его рука покоилась на чужом альбоме, сверкая фамильным кольцом. Такого я даже представить себе не могла.

– Чтобы не быть унылым говном, я решим почувствовать себя озорной какашкой!