— Неужели наша академия станет такой, как прежде? — шепчутся они, а в глазах дрожит надежда.

Они боятся. Боятся куда сильнее, чем я. Ведь поставили на кон всё, доверившись незнакомке. А я боюсь их подвести.

— Значит, этим вы решили заняться? — раздаётся голос госпожи ректора, и она с ноги входит в нашу спальню. — Ну, и кто это всё придумал?!

Девчонки напрягаются, кто-то отводит взгляд, а кто-то испуганно смотрит на меня.

— Я, — Поднимаюсь с постели и стараюсь говорить уверенно, но внутри всё дрожит.

Что если госпожа Альмас запрёт меня в какой-нибудь кладовке? Тогда всему придёт конец.

— Ливия рассказала мне о сумасшедшем плане, которому вы все решили последовать. — розовощекая женщина обводит взглядом напуганных девочек. — Так что, я дам нам месяц. Месяц, чтобы доказать, что эта идея не глупость!

— Что?

Девчонки ошарашенно переглядываются, а меня пробивает дрожь.

Ректор не против?

Взгляд невольно скользит к её пальцам. Кольцо на месте. Тогда почему женщина даёт нам шанс? Девочки успели подменить перстень?

— Спасибо, — звучит голос за её спиной, и только сейчас я замечаю в дверях и Ливию.

Рядом стоит Ксандра с хитрым, довольным видом. Точно успели!

С этого и начинаются самые трудные дни в моей жизни.

Утром мы встаём никакие. Тело ломит от непривычной работы, но ректор и Ливия уже гонят нас на завтрак, а затем во двор.

Копать решаем у самого края территории, что прилегает к лесу. К удивлению, госпожа ректор не просто берёт на себя роль надзирателя, а закатывает рукава в момент, когда понимает, что нам попросту не хватает инвентаря, и идёт его искать, прихватив с собой парочку девчонок.

К уже готовым вёдрам, что мы выпросили после завтрака у кухарки, добавляются мятые медные тазы. Вид у них, конечно, так себе, но глину в них мешать удобно.

До полудня мы все путаемся: кто и что должен делать. Ноем от усталости и боли в пальцах. Кожу на руках стягивает.

— Надо бы сыскать что-нибудь жирное и питательное, — предлагаю я, и Тала бежит к кухарке, заверяя, на кухне такое найдётся.

А мы начинаем делиться на группы: кто-то копает, кто-то смачивает. Я же успеваю и киркой помахать, и с водой повозиться. Кстати, нам и о колодце нужно подумать. Воды мало.

Когда тазы набираются, я опускаю пальцы в жижу и отдаю ей свою магию, приумножая настолько, насколько могу. Если бы мне дали доучиться, то получалось бы втрое, а то и в четыре раза больше. А так только наполовину.

Но и это хорошо.

К вечеру я не чувствую ни рук, ни ног. Даже не знаю, как вообще завтра встану с постели, но надо. Особенно сейчас, когда слышу жалостливые стоны девочек, у которых болят спины. У них нет сил на разговоры перед сном.

Омывшись абы как, они засыпают так крепко, что некоторые даже похрапывают.

Мне тоже нужно поспать, но не могу. Меня одолевают страхи и тревоги.

Я дико боюсь их подвести. Боюсь ошибиться. Ведь всё намного сложнее, чем на словах. Завтра Ливия пойдёт менять глину на солому. Часть из нас начнёт делать саман, а Тала займётся горшками.

И там, и тут мне не хватает знаний, чтобы всё грамотно организовать. Вскакиваю, вспоминая, как кто-то сегодня говорил про библиотеку на первом этаже. Там всё ещё сохранилась часть книг, которые не успели продать. Вдруг найду что-то полезное?

Беру с подоконника одну свечу, но не зажигаю, чтобы не тратить фитиль. Иду по тёмным коридорам практически на ощупь. Жутко настолько, что вздрагиваю от свиста ветра в разломе стены.

Эту трещину я в первую очередь заделаю, клянусь!

Ступаю дальше, и теперь мне совсем не по себе. Ещё и чудится, что кто-то смотрит в спину.