— Не могла и никогда не сможешь с человеческим мужчиной, Элли. Твоя мать переболела неким вирусом, когда носила тебя, и это привело к определенной очень редкой, но крайне ценной для нас, эсретанов, мутации.

— То есть я еще и мутант? И в чем же это заключается? И откуда тебе знать что-то о моей матери?

Господи, да у меня от вопросов и противоречивых чувств сейчас голова лопнет!

— Что касается болезни твоей матери — эта информация в твоей крови и генах. По следам в них можно узнать очень-очень много, если знаешь что искать и где.

— Для меня это звучит как какое-то колдовство, — вынуждена была признать я. — А что насчет детей?

— Ты говорила, что от твоего деда осталось много книг. Есть там те, что объясняют как происходит сам процесс зачатия?

— Да, конечно.

И я в свое время зачитала их, пытаясь найти причину так и не наступавшей беременности.

— Гаметы человеческого мужчины не в состоянии преодолеть внешнюю оболочку половых клеток женщин с такой мутацией, Элли.

— Выходит… я не могла забеременеть от Джона поэтому?

— Да. И никогда бы не смогла. Ни от одного человека в принципе, разве что он тоже был бы носителем определенной мутации.

“Бесплодная никчемная Элли” зазвучал в разуме ядовитый голос Саймона. Я не такая, ублюдок! Не такая!

— Женщин? То есть, я не одна такая? — пробормотала, замерев посреди спальни.

— Нет. Есть и другие. Мы выяснили это случайно. У меня есть братья, сходившиеся с вашими женщинами. Но попытки зачатия были неудачным до определённого момента. Пока один из них не соединился с такой же, как ты, и у них скоро родится ребёнок-гибрид. После тщательного исследования мы выяснили в чем дело. Ее мать перенесла во время беременности то же заболевание, что и твоя, и это привело к мутации.

— У меня… нас… может быть ребёнок? — голос окончательно предал меня, и вышел только шепот.

“Джон устал от твоей бесполезности и нашел себе нормальную женщину”. Я — нормальная. Но только… Нет, все же выходит не совсем. Я могу стать матерью, вот только хочу ли я такого ребенка, от этого мужчины и при подобных условиях? Не просто не от любимого, а и вовсе не совсем человека.

— Да. Для этого нет препятствий, — подтвердил Роутэг.

Ребенок. Он может быть. У нас. Мне достаточно только принять то, что предлагает враг, вынесший приговор всем, кого я знаю. Людям. Я к такому готова?

— То есть, я нужна тебе именно для этого? — уточнила, ощущая как ликование от новости подергивается ледяной коркой неприязни. — Для размножения?

Черный поднялся и подошел ко мне.

— Ты мне нужна. И я осознал это до того, как узнал о твоей мутации. Перспектива иметь естественно рожденного потомка не была для меня решающим фактором.

И-и-и опять внутри все кувырком. Почему Роутэг говорит так, что я верю каждому слову? Никаких эмоций же в голосе и явных попыток убедить меня в чем-то. Такое впечатление, что черному и в голову прийти не может соврать или хотя бы как-то приукрасить. Я спрашиваю, он отвечает четко и по делу. А меня так и рвет на части. Ведь если верить, то всему разом. И про возможность продолжить себя в потомке и про все сказанное о нашем-не нашем мире и судьбе людей вокруг.

— Столько всего… Мне нужно обо всем подумать. Можно мне побыть одной?

— Необходимо уйти? — уточнил Роутэг, и я кивнула. — Как надолго?

— Я не знаю.

— Мне нужно покинуть дом?

— Нет же. Просто дай мне немного времени собраться с мыслями.

— Хорошо. Но можно мне сначала прикоснуться к тебе? Чтобы выяснить нет ли отторжения.

— Сейчас?

— Если ты не против.