Когда от тушки остались только кости, черный вытер рот и руки и поднялся.

— Благодарю тебя, Элли. И прошу простить еще раз, что это ты пока заботишься о пище для меня, а не наоборот, как должно быть. Идем.

Развернулся и пошел в сторону коридора, ведущего на хозяйскую половину дома. Мне только и оставалось, что следовать за ним. Он миновал дверь в спальню, и у меня тревожно заколотилось сердце. И оно стучало все отчаяннее с каждым его новым шагом. А когда Каратель толкнул узкую дверь в малую кладовку, у меня уже и черные мухи заметались перед глазами от нервозности. О чем я вообще думала, притащив врага в свой дом!

Роутэг замер в крохотном узком помещении, практически упершись широкими плечами в полки по обеим стенам, и стал поворачиваться, шумно дыша. Господи, он явно принюхивался! Мои колени задрожали, едва не подгибаясь, и я привалилась плечом к дверному косяку. Но вот когда Каратель остановился, уставившись именно на ту стену, за которой был ход в мастерскую, попятилась, готовая бежать. Хотя куда? Где я смогу скрыться от него и его соплеменников? Стану бродить зимой по лесам, прячась под кустами, пока не околею от холода и голода? Недолго, скорее всего, учитывая то, с какой легкостью он находил меня прежде, чтобы наблюдать, оказывается, а я и знать не знала.

— Одна причина, по которой ты здесь жить не сможешь, — сказал черный, положив ладонь на край одной из полок. Как раз той, под которой и был скрытый рычаг для поворота стены. — Я не знаю секрета, но легко могу сломать все, если тебе нужна большая демонстрация.

— Не нужна, — сипло выдавила я. — Как ты узнал?

— Механизмы из металла. Я такое улавливаю, когда оказываюсь достаточно близко.

— Выходит, я все же сама себя подставила, притащив тебя в свой дом, — с горечью констатировала я.

— Думаешь, я узнал об этом только сейчас? — повернулся Роутэг ко мне и шагнул ближе. Я попятилась. Мне не хватало воздуха.

— Нет?

— Нет. Еще весной.

— Но почему же… — Я мотнула головой, глядя на него изумленно.

— Почему что? — сдвинул он свои прямые брови, внимательно вглядываясь в мое лицо

— Почему не казнил меня тогда?

— Потому что не сделал этого, — Лицо черного на миг исказилось, разбивая маску его невозмутимости, но понятнее мне не стало.

— Но ведь использование металла людьми запрещено. Оно разве не карается вами лишением жизни?

— Запрещено и каралось. Но эти правила были установлены не нами.

Неужели столько лет в моей семье напрасно хранили строжайшую тайну?

— То есть моя мастерская не входит в число запрещенного использования? — вскинулась я с надеждой, которой была тут же лишена.

— Разве механизмы там внизу нельзя использовать для создания оружия?

К сожалению можно, так что осталось только потупиться смущенно.

— Тогда… почему я все еще жива, а здесь не пепелище?

— Тебе необходимо это знать?

Я кивнула, нервно сглотнув. Роутэг сильно нахмурился, посмотрел в стену, повел головой так, будто у него шея болела, и снова уставился на меня.

— У меня нет ответа, — прозвучало так, как если бы он сам был растерян и озадачен. — Сначала собирался поступить как положено. Но сразу не смог. Я ведь уже смотрел на тебя до этого некоторое время. И уже тогда испытывал желание претендовать на право быть твоим мужчиной. Если бы поступил как должно, у меня не было бы такой возможности. И я решил побыть некоторое время вдали, чтобы подумать. Но сколько ни думал, ничего не менялось. Я не мог стать причиной твоей гибели. И не мог передать полномочия другому эсретану, ведь это все равно привело бы к твоему исчезновению.