Он так и лежал, рвано выдыхая, а я стояла над ним и ощущала себя бессильной сделать хоть что-нибудь. Его дыхание постепенно выровнялось, и я, осторожно прикрыв его, повернулась к двери.

— Я не понимаю, — остановил меня его голос.

— Чего?

— Почему ты избегаешь прямых вопросов, если это знание все равно неизбежно.

— Потому что неправильно тратить твои силы, которых и так немного, на то, чтобы вести беседы.

— Нет, разговор помогает мне удерживать сознание, — возразил черный, медленно переворачиваясь на спину.

— А зачем его удерживать? Тебе лучше стараться, наоборот, побольше отдыхать.

По мне так, если его исцеление и возможно, то всяко лучше пережить его в беспамятстве или во сне.

— Нельзя затягивать с этим, — слегка взмахнул рукой, указывая на собственное тело. — За ночь я собрал достаточно сил. Пора завершить процесс.

— Погоди… — растерянно уставилась я на него. — Ты хочешь сказать, что можешь управлять собственным исцелением?

— Да, — подтвердил он и тут же снова вцепился в меня взглядом, будто встревожившись. — Люди так не могут, знаю, но это минимальное различие между нами. В остальном наши физиологические параметры сходны и совместимы.

“Физиологические параметры сходны и совместимы”. Смысл непривычных слов, известных мне только по книгам, дошел с секундной задержкой, и я, оторопев, зачем-то обвела распростертое передо мной большое тело взглядом, прежде чем остановила себя. Нет, я мыла черного и наносила лекарство и видела его всего. Видела, но не смотрела как на мужчину. Да и сейчас пока не была к такому готова. Уж точно не в его нынешнем состоянии.

— Ты не только задаешь не те вопросы, которые желаешь, но и молчишь, когда хочешь спросить, — заметил Каратель. — Почему, Элли? Это какое-то человеческое табу?

— Нет. Это страх, — решила я проявить честность. Ведь очевидно же, что он как-то умудряется видеть меня насквозь.

— Я не угроза для тебя. Никогда. Наоборот. — Он даже на локте приподнялся, явно причинив себе боль, отчего говорить стал отрывисто. — Я же показал тебе это. Там на дороге. Уничтожил то, что действительно могло угрожать тебе.

— Вот что это оказывается было. — Мое мнение на сей счет, само собой, отличалось, но не вступать же с ним в спор по этому поводу. — Но я речь веду о другом страхе. Меня пугает то, что будет, если мои предположения о твоих ответах на мои вопросы верны.

— Почему?

— А разве непонятно? Ты — Каратель. Враг людей. Враг, наделенный властью запросто и походя решить мою судьбу.

— Неправильно. Я уже не враг. Один из тех, кто всего лишь смотрит и оставляет за собой право на вмешательство. На самом деле, у людей нет опаснее врагов, чем они же сами.

— Не слишком понимаю, о чем ты. Но речь не о том, — я замялась, а потом разозлилась. И в самом деле, почему не говорить впрямую, раз уж он этого практически требует. — Те твои слова про “я хочу твоего тепла, пока не стану способен на большее” они ведь не о простом моем присутствии рядом с тобой? Как и упоминание о совместимости. Это о… сексе между нами?

— Да.

Ну вот, Элли, прямой вопрос и такой же ответ. И что с ним делать?

— А отдаешь ли ты себе отчет в том, что теперь, когда это уже произнесено вслух, я оказываюсь в очень непростом положении?

— Отчего?

— Повторюсь: ты — Каратель. Как мне знать, что, отказав тебе, я не навлеку на себя неприятности, а то и смерть? А согласившись…

— Зачем тебе отказываться? — оборвал он меня на полуслове. — Я долго наблюдал за тобой, у тебя нет мужчины, уже очень давно. Мне понадобятся еще сутки или двое, чтобы полностью вернуть себе силы, а значит, я буду сильнейшим мужчиной, претендующим на тебя. Ты отказалась принять меня там, на дороге, но я немного позже понял, что мое предложение было слишком внезапным. И подтверждение этому то, что я обнаружил тебя сегодня утром рядом, хоть пока и бесполезен как партнер.