— Это потерпит до утра, — сказала я и кивнула на Кондора. — Потому что, боюсь, кое-кто уснет на половине рассказа.

Уголки его губ чуть дернулись — тень улыбки была почти теплой.

— Я рад, что ты немного думаешь о других, милая, — тихо сказал волшебник. — Пожалуй, ты права. Я уже не так юн, чтобы спать на полу, а кровать, боюсь, для двоих тесновата. Если ты одолжишь нам свечу или фонарь, я буду благодарен, — сказал он уже Ренару. — И, надеюсь, никто не узнает, что леди Лидделл завела дурную привычку прогуливаться по ночным коридорам.

— Эй! — я аж подскочила с места и скрестила руки на груди.

Плед, конечно, остался на полу.

— Смею тебя заверить, — ответил Ренар, протягивая Кондору небольшой фонарик с кристаллом, — что среди дурных привычек леди Лидделл именно эта отсутствует. Спокойной ночи, милая, — улыбнулся он мне. — Ценю твое доверие.

В коридоре было темно, тихо и по-прежнему пахло деревом. Ахо так и остался где-то в тенях, зато на моем плече сидел Корвин, вцепившись когтями так, что не будь у халата плотного воротника, я бы заработала несколько новых царапин.

— Итак, о чем ты не хотела мне говорить, Мари? — спросил Кондор, когда мы оказались рядом с лестницей, ведущей на второй этаж.

Пальто висело у него на сгибе руки, лямка сумки была перекинута через плечо, фонарь он держал так, чтобы мы видели, куда идем, и не споткнулись о мебель или ступеньки.

— С чего ты взял, что я не хотела?

— С того, что приходить к кому-то среди ночи — правда не в твоих привычках. Кошмары?

— Почти, — я сделала первый шаг вниз, проигнорировав протянутую мне руку.

Потому что лучше сам за перила держись, придурок.

Корвин сорвался с моего плеча и исчез где-то во тьме коридора, мазнув крылом по щеке.

— Ты же помнишь правило…

— Рассказывать обо всем, что кажется мне подозрительным. Помню, конечно, — я вздохнула. — Присцилла знает и так. Твоего отца я сегодня не видела, а ты… а тебя я толком не видела последние несколько дней, — я пожала плечами. — Давай не будем делать из этого еще один драматический эпизод, хорошо? Твоя тетушка устроила мне испытание, я прошла его, погасив свечу магией, и переволновалась, только и всего.

— Вот как, — я не видела лица Кондора, только затылок и ворот сюртука, но мне показалось, что маг сощурился, как делал всегда, если не мог понять, нравится ему что-то или нет. — Поздравляю. А зажечь удалось?

— Нет, — я покачала головой. — Не удалось.

— Получится потом, — он открыл передо мной дверь и пропустил вперед. Я проскользнула настолько близко, что почувствовала запах табачного дыма и лакрицы. И вербены.

Когда дверь закрылась, Кондор протянул мне фонарь.

— Зачем? — не поняла я.

— Дальше сама, милая. Мне в другой коридор, и я обойдусь без кристаллов. Или тебе нужно прогнать чудовище из-под кровати?

Насмешка в его голосе не была злой.

— Нет уж, спасибо, сама справлюсь, — я взяла фонарь за металлическое кольцо. — В крайнем случае, огрею его канделябром.

В этот момент я почему-то заколебалась — мы оба заколебались и так и остались стоять друг напротив друга, на расстоянии полушага, я — с дурацким фонарем и в халате, наброшенном на ночную рубашку, Кондор — с пальто в руках, очень растрепанный и в темноте еще более бледный.

— Спокойной ночи, Кондор, — сказала я и зачем-то сделала книксен.

Он хмыкнул и одним движением руки сотворил в воздухе небольшой светящийся шарик, который тут же завис над его левым плечом.

— И вам спокойной, леди Лидделл.