— Впрочем, то, что ты здесь, даже хорошо, — вдруг сказал Кондор и подал Ренару знак подвинуть брошенную у окна сумку поближе.

Ренар фыркнул, но промолчал, не решаясь лезть со своими замечаниями. Перехватив мой взгляд, он улыбнулся мне и едва заметно подмигнул, мол, не бери в голову, милая, некоторым не помешало бы вспомнить о хороших манерах.

— Габриэль Моррис очень надеется видеть леди Лидделл у себя в гостях, — Кондор с вежливой, но все еще прохладной улыбкой передал мне незапечатанный сургучом конверт с моим именем, выведенным аккуратным, хотя и немного детским почерком.

Я удивленно достала письмо, которое в нем лежало.

— Если быть точнее, он предлагает леди Лидделл навестить некую девушку, которая была спасена не без ее помощи и участия, — продолжил Кондор. То, что он говорил, почти дословно повторяло содержание письма. — И, конечно, интересуется тем, как дела у леди Лидделл, и выражает свою надежду на то, что ее здоровье поправилось.

— Как… мило, — сказала я.

Ренар вытянул шею, пытаясь разглядеть, нет ли в письме чего еще интересного. Корвин сделал то же самое.

— Видимо, с почтовым голубем тебя путает не только Дар, — хмыкнула я. Кондор посмотрел на меня так, что умей он превращать всяких девиц взглядом в жаб, я бы уже сидела у него в кармане. Я вздохнула, очень смиренно и грустно: — У меня не было планов на завтра, как всегда. И если нужно...

— Кроме очередного урока… эм... этикета у Присциллы, — фыркнул Ренар и сощурился, глядя мне прямо в глаза. Он повернул голову, взгляд стал вопрошающим, и я поджала губы, потому что поняла, на что он намекал.

Только вот желание говорить о методах гашения свечей магией куда-то испарилось. Видимо, испугалось кое-чьего сарказма.

— Я, если тебя интересует, не приглашен лично… — добавил Кондор. — Только потому что и так захожу проведать бедняжку раз в пару дней. Так что это лишь формальность на тот случай, если ты захочешь ее навестить.

— А если не захочу?

Я задала этот вопрос, глядя прямо в лицо волшебника. Кондор криво улыбнулся.

Мол, так я и знал.

— Как ты можешь быть столь бесчувственной к судьбе девицы, которую сама же и спасла? — наигранно ахнул Ренар.

Я почувствовала неловкость.

— Это был просто вопрос! Я согласна.

Кондор изобразил на лице удивление. Кажется, искреннее.

— Что, так быстро соглашаешься? — он снова криво улыбался. — Я надеялся, что мне придется уговаривать тебя вылезти из норы еще пару минут.

— Хочу удостовериться, что вы, коварные волшебники, не слишком обижаете бедняжку Бриджет, — ответила я, аккуратно складывая письмо назад в конверт и убирая его в карман халата.

Кондор осторожно кивнул:

— Память, увы, все еще не вернулась к ней, — он смотрел на меня, чуть наклонив голову набок. — Гэб не хочет сильно ее волновать, но надеется, что общение с тобой немного поможет. И потом, мне кажется, тебе было бы полезно сменить обстановку.

Лед в его голосе окончательно оттаял.

Я удивилась.

— Мне нужно броситься к тебе на шею с воплями благодарности? — вырвалось у меня, и я тут же пожалела об этом.

Кондор раздраженно поморщился и вздохнул:

— Лучше обойтись без этого.

Ренар хмыкнул и заерзал, пытаясь сесть поудобнее.

— Мари, кстати, хотела нам кое-что рассказать, — сказал он, глядя на меня в упор.

Его рука поднесла трубку к губам, прямо к тонкой, очень хитрой улыбке.

Кондор в ответ зевнул и устало посмотрел на меня, ожидая, что я сейчас скажу или сделаю.

Я почувствовала себя маленькой девочкой, которую уговаривают показать родителям дурацкую поделку с уроков труда. Очень кривую. Абсолютно дурацкую. Совершенно невовремя.