— Ну что же, леди Лидделл, выбрали, куда мы пойдем?

— Мы? — я приподняла одну бровь.

— Я следую за вами тенью, — напомнил фэйри. — По договору и приказу моего хозяина. Это часть нашего с вами сотрудничества, леди Лидделл, — напомнил он и зевнул, показывая зубы, как делал всякий раз, если я начинала его раздражать. — Взаимовыгодного сотрудничества, полезного и приятного для обеих сторон. Вдруг вы упадете с лестницы или провалитесь в очередное зеркало, леди Лидделл? Мой хозяин очень расстроится, — мне показалось, что фэйри начал язвить. — Сломанных игрушек в его жизни было предостаточно, а вы, думаю, несколько отличаетесь от какой-нибудь нарядной куклы, починить которую просила его сестра.

Я отмахнулась от него, встала и сделала пару шагов в сторону от лестницы, туда, где пряталась дверь.

— Я надеялся, что вы пойдете в библиотеку, — Ахо нырнул через тени и оказался передо мной. Он задрал голову вверх, рассматривая одно темное, чуть блестящее зеркало, затесавшееся среди нескольких портретов и пейзажа с пустошами.

— Только не библиотека, — я содрогнулась, разглядывая то место, где прятался вход на черную лестницу.

— Не бойтесь, я пойду с вами, — в голоске Ахо, раздававшемся, как всегда, откуда-то со стороны кота, морда которого оставалась почти неподвижной, прорезался странный энтузиазм.

Еще лучше!

— Только учти, что мне совсем не нравится твоя компания, — раздраженно сказала я. — Даже когда ты пытаешься мурлыкать или гоняться за лентами, я помню, что ты только притворяешься котом. Эта маленькая ложь несколько снижает степень доверия, знаешь ли.

В ответ мне, кажется, раздалось приглушенное урчание — совсем не кошачье.

Потайная ручка, наконец, нашлась, и я попала на еще одну лестницу — более темную, без окон, деревянную и узкую. Единственным ее украшением были добротные перила с резным узором. Ступени, как ни странно, не скрипели, а в воздухе пахло не затхлостью и пылью, а деревом и еще немного — дымом. Куда уютнее, чем там, в парадной части. Потолок здесь был заметно ниже и без украшений.

— Покажи мне, где живет Ренар, — попросила я у Ахо, не опуская взгляд. Мне очень не хотелось споткнуться и уронить свечу, потому что окна здесь были закрыты, кажется, ставнями, и без свечи я тут ноги переломаю. Кот вдруг лег так, что мне пришлось его перешагивать. — Это что, попытка высказать осуждение?

— Не думаю, что это хорошая идея, леди Лидделл...

— Потому что любая другая леди так бы не поступила?

Я остановилась, глядя на кота. В окружающем мраке его глаза отражали огонь свечи особенно ярко, бликовали, огромные, чуть влажные, чуть светящиеся сами по себе. В остальном Ахо сам напоминал пушистый сгусток тьмы.

— Местные леди поступают и не так, просто не попадаются, — очень тихо сказал он и прошел чуть вперед, следя, чтобы я не отставала. — Но, думаю, ваша цель несколько отличается от тех, которые преследовала бы какая-нибудь другая леди, решившая среди ночи навестить мужчину, гостящего в одной с ней доме. Просто время, леди Лидделл, вы выбрали не совсем подходящее, — Ахо принюхался и замер у одной из дверей — самой обыкновенной, деревянной, плотной.

И замолчал, горделиво щурясь.

Я запоздало поняла, что Ренар вполне может быть уже не один — это, на мой взгляд, было вполне в его духе, и почувствовала, как краснею.

Спрашивать было уже поздно — меня могли услышать, как поздно было думать, что вместо халата можно было бы надеть одно из простых платьев — то, которое не требовало посторонней помощи, и я собралась было развернуться, чтобы позорно сбежать, как свеча замигала. Она почти оплыла, растаявший воск заполнил всю выемку в металлической чаше подсвечника, и, кажется, даже если я смогу спуститься вниз, я рискую оказаться в полной темноте.