Толстый.

Из лабораторий.

Шикает на меня и протягивает руку:

— Идём.

— Но как?

— Потом, скорее. Там машина.

И становится легче. Потому что друг. Второй, после Петровича здесь.

Пыхтит. Бежит впереди.

Спаситель, блин.

Вырвемся — зацелую. Вот.

Только жаль, с Петровичем не простилась — уходим через другую дверь.

Хватаюсь за ручку, рукав ползёт вниз. И тут впервые замечаю его: обвивает руку. Чёрно-красный. Тело гибкое. В чешуе. Крылья летучей мыши. А морда клыкастая, с рогами. Зырит внимательно. Всё знает.

Ангел...

9. Глава 4. Потери и обретения

.. ангел!

Не тот худенький синеглазый мальчишка-дознаватель.

А вот этот. Рогатый, с перепончатыми крыльями и клыками с ладонь. Ангел мира, слишком похожего на тёмные фантазии Данте.

Грешна. Проклята. Нарушила интердикты. Покарай меня! Кара твоя — снисхожение. Через неё заблудшая душа моя обретёт очищение и покой.

Айринн внутри трепещет в молитвенном экстазе, но я не трепещу. Цыкаю на неё, радостно ощущаю, как теряется, уступая руль мне, и пячусь к стенке. Путаюсь в длинной юбке. Ползу по-крабьи. Забиваюсь в угол. Но драконья морда всё равно слишком близко. Обдаёт жаром и смрадом. Морщусь, отворачиваюсь и молюсь: пусть сожрёт сразу, пусть сразу!

Дракон жрать не собирается, обнюхивает и отползает за стеклянную перегородку. Но я не шевелюсь, пока острый кончик хвоста окончательно не улизнёт за линию разделения.

А потом уже голос в голове — злой, ревущий — вновь лишает способности двигаться. Костенею, падаю лицом в пол, безвольно вытянув руки вдоль тела. А он требует иного:

— Встань! Простираться ниц будешь перед Великим Охранителем и Регент-Королевой.

Подчиняюсь через силу: колени дрожат, ноги не хотят слушаться. Поднимаюсь по стеночке.

Зубы тарахтят так, что начинаю переживать за их целостность: клац-клацклац...

— Подойди! — продолжает мой мучитель.

Пустьсожрётсразу!

Мантрой! На выдохе!

Иду на ощупь, глаза зажмурены. Да, это по-детски, но так хоть более-менее спокойно. Спотыкаюсь через препятствие. Чёрт, забыла, что возле стеклянной перегородки — стул.

— Аккуратнее! — рычит дракон.

Извиняюсь с запинкой. Стою, очи долу, тереблю подол серого платья.

Сожрёт или изжарит сначала? Сожрёт или нет?

— Сядь!

Подчиняюсь без слов. Тем более, так увереннее.

— Вытяни руки вперед!

Только теперь замечаю круглые отверстия. Опасливо просовываю в них руки. Запястья тут же обхватывают светящиеся синим обручи. Немного покалывает и неприятно, но сносно.

Выдержу.

— Ты должна смотреть на меня, когда я задаю вопросы.

А вот это — сложнее. Когда не видишь собеседника, можно хотя бы представить себе кого-то более понятного. Но видя перед собой огнедышащее чудовище, сложно выстраивать разговор и подыскивать аргументы. Вроде бы в фирме отца насобачилась парировать любому монстру. Во всяком случае — смотреть в глаза точно. Так казалось. Раньше.

Внутри всё дрожит, но глаза поднимаю. Пульсирующий вертикальный зрачок гипнотизирует и увлекает в искристую туманность янтарной радужки. Снова вижу, как поднимается и расцветает роза. И клокочет пламя, синее с белыми завитками. Бушующий океан пламени.

— Ты не та, кто есть.

Вердикт дракона вышибает дыхание. Замираю. Стараюсь даже не моргать.

— Двоедушица, — буднично признаёт инспектор-дракон. — Вот почему нарушала интердикты. У кого две души — нет ни одной. Великий Охранитель пресветел и мудрость его велика!

Киваю, судорожно сглотнув шипастый ком. Кто я такая, чтобы оспаривать мудрость Великого Охранителя?

— Ты отправишься в Бездну, как и все двоедушцы. Тебе не место здесь.

Сама знаю.

Пусть в бездну. Может, через неё вернусь домой, Может она — кротовая нора? И выкинет меня куда в мир, где ждут папа, Машка и Фил?