– Сен-Тропе? – Мюра скорчил презрительную гримасу. – С ним кончено. Все побережье ни на что не годится, если только ты не собираешься играть в гольф в компании толстозадых парижан. Теперь все в руках «BCBG» – «Bon Chic Bon Genre»[7], и тебя оштрафуют, если не будешь в рубашке от Лакоста.
– Допустим, у тебя нет рубашки от Лакоста. Куда бы ты отправился?
Мюра последним кусочком тоста собрал соус с тарелки.
– Бывал когда-нибудь в Любероне? Это между Авиньоном и Экс-ан-Провансом. Тоже становится модным, особенно в августе, но там действительно отличные места – старые деревушки, горы, безлюдье, фантастическая игра света. В июне я провел там неделю с Натали. Было очень романтично, пока не приехал муж.
Официант убрал со стола. Саймон никогда не был в Любероне. Как и сотни тысяч других, он отправлялся прямо на Лазурный Берег, жарился там на пляже и возвращался домой. Удаленная от автострад часть Прованса оставалась неизведанной территорией, пролетающими мимо названиями на дорожных указателях.
– Как туда ехать?
– В Кавайоне свернешь с автострады в сторону Апта. Пустяки, двадцать минут езды. Расскажу, где мы останавливались с Натали, – уютное местечко, beaucoup de charme, отдельная терраса, где вы сможете загорать нагишом…
– Филипп, я еду один.
– Ну и что? Загорай нагишом один. А может быть, повезет. – Мюра наклонился к нему. – Однажды утром входит горничная убрать постель – смуглая провансальская красавица лет семнадцати, как налитое яблочко, с огромными карими глазами – и видит английского господина. Он на террасе tout nu, совершенно голый. Ей не устоять. Voilà! Лапки кверху.
Рассказ Мюра о спокойном, безмятежном отдыхе прервало появление заказанного на двоих огромного жареного фазана, обложенного тонкими хрустящими ломтиками pommes frites[8]. За американским столиком послышался испуганный голос – это подали курицу, заказанную одной из дам.
– Боже мой, это все мне?
Мюра налил красного вина и поднял бокал.
– Bonnes vacances[9], дружище. О Любероне я вполне серьезно – особенное местечко. Стоит посмотреть.
Глава 3
Крепкий жилистый человечек, которого все звали Жожо, уже давно стоял здесь. Облокотившись на теплый каменный парапет, он разглядывал медленно вращающееся, обросшее зеленью огромное водяное колесо. Позади колеса высилась пряничная громада «Кэсс д’Эпарнь», просящееся на открытки здание вычурных архитектурных форм с кадками жирной герани у входа, скорее похожее на виллу стригущего купоны миллионера, чем на здание банка. Говорили, что это самое красивое строение банка во всем Провансе, достойное украшение такого живописного городка, как Иль-сюр-Сорг. Жожо располагал сведениями, что банк можно взять. Есть вариант проникнуть внутрь. Закурив, он оглянулся, ища знакомое лицо в толпе утреннего воскресного базара.
Сезон приближался к концу, на исходе сентябрь, но хорошая погода выманила людей на улицу – тут были крепко сложенные, недоверчивые ко всему домохозяйки, покупающие на обед кур прямо из клеток арабы, обгоревшие на солнце туристы в ярких одеждах. Толпа медленно двигалась, заполняя тротуары и выплескиваясь на мостовую. Пытающиеся проехать через город машины еле ползли, гневно оглашая гудками воздух. Это может создать проблему, подумал Жожо, докуривая спрятанную в ладонь по старой тюремной привычке сигарету.
Человек, которого он поджидал, выставив огромный живот, с рогаликом в руке не спеша переходил улицу. Видно, жизнь обходилась с ним неплохо, хотя он худобой никогда не отличался.
– Эй, Генерал!
Тот помахал рогаликом: