Устало фыркнув, Алексей Геннадьевич подошел ко мне, резко поднял на руки и понес к выходу. Холодно бросив Снежке:

— Аню одень и неси к нам. Бес, проконтролируй!

****

— В общем, слушай, — повернувшись ко мне с серьезным видом, Островский словно готовился к длинному рассказу: — Мы познакомились во время моей деловой поездки в Турцию.

Я замерла, в ожидании продолжения. Даже заметки в телефоне открыла, собираясь записывать лав-стори четы Островских. Но мой новый муж, кажется, историю закончил и даже вернулся к рабочим делам в ноутбуке.

— И, — я вопросительно вздернула бровь, оставаясь в полнейшем недоумении от столь содержательного рассказа, — это все?

— А что тебе еще надо? — на умном лице мужчины появилось искреннее недоумение. — Ах, да! Запиши дату свадьбы: пятое мая. Сбегали в ЗАГС, торжеств не устраивали. И продиктуй мне день рождения Ани, будь добра.

Я-то, конечно, продиктовала, но кое-что у меня в голове все никак не складывалось:

— Тое есть, ваши серьезные, высокопоставленные друзья…

— Коллеги! Не друзья, — поправил меня Островский моментально.

— …Ну, коллеги! Они так долго ждали знакомства с вашей женой, и это вся легенда, которую вы для них придумали?

— Женечка, это серьезные люди, — он закатил глаза. Мол, что бы ты понимала в высшем обществе. — Им на все эти милости глубоко наплевать.

Хотелось было возразить, но не стала. Пусть Островский опростоволосится прямо посреди застолья и поймет, что все люди одинаковые. И когда кто-то новый приходит в семью или коллектив — ему устраивают допрос.

— А где это мы? — в столице я жила всю жизнь. Только так вышло, что в районе, куда привез меня муженек, не бывала.

— Мой главный бизнес-центр, — с гордостью произнес мужчина, горделиво усмехаясь. — Еще отец строил.

— А я думала, что вечер неформальный… — вдруг стало тревожно. Неужели Островский решил сразу начать с хардкора: провести меня по всем рабочим этажам? Мол: вот моя женушка и ребенок. Выставка бесплатная. Смотреть можно, трогать нельзя.

— Неформальный. Они домой ко мне придут, — произнес тот, но после моего затяжного молчания решил добавить: — На последнем этаже моя двухуровневая квартира.

Мы со Снежкой напряженно переглянулись. Обе старались избегать такой тип мужчин, которые буквально живут на работе. Ты всегда будешь на втором месте. Но Островский был моим ненастоящим мужем, так что все, что я могла испытать в его сторону — это сочувствие.

Заехав на парковку, «муж» приказал водителю припарковаться у самого лифта. Нам оставалось пройти всего пять шагов.

— Ну, что, — с косой хитрой ухмылочкой Островский приглашающе распахнул руки, — запрыгивай?

— Нет, спасибо, — закатив глаза (точно так, как делал он), я спокойно прошла мимо.

— А мне казалось, тебе понравилось, — мужчина пристроился уж слишком близко, пока я собирала сумочку дочери. Проверяя, все ли на месте. — Так крепко прижималась… И сердце в груди бешено колотилось, дыхание ускорилось…

— Все потому, что вы, господин Островский, не позаботились о моей верхней одежде. Минус пятнадцать, влажность высокая! — съязвила я уж слишком резко. После того, как Андрей меня предал, любой флирт воспринимала, как вызов. Сразу вспыхивала агрессия. — А еще вы раз пять на льду поскользнулись. Лучше уж на вас приземлиться, чем головой об асфальт.

Бес нагло и громко заржал на всю парковку. Островский многозначительно зыркнул на главу охраны, и тот мгновенно замолчал.

— Снежка, — шепнула я подруге, — отдай мне дочь наконец!

— Не могу, прости, Женечка, — всеми силами вцепившись в Анечку, девушка отказывалась мне ее отдавать. — Потерпи часик, молю! А я кредит на стиральную машину закрою наконец, а? Замучили эти долги…