Настроение немного улучшается. Я бодро топаю и сажусь в мягкое кресло. Приемный покой тут выше всяких похвал. И пока никого особо нет, кроме двух странно косящихся на меня бабушек.
Плюхаюсь в кресло, достаю влажные салфетки и пробую как-то исправить положение с брюками. Но только размазываю пятна.
– Черт! – выругиваюсь себе под нос, запихиваю упаковку салфеток обратно в сумку. – Главное, чтобы отстиралось.
Блузка тоже пострадала, хоть и чуть меньше. Вздыхаю, прикидывая, смогу ли позволить себе в этом месяце новую одежду.
Но из мрачных мыслей меня вырывает ураган. Да, да. В буквальном смысле. Маленькая девчушка лет трех-четырех несется ко мне и прячется за кресло.
– Эээ…
– Сплясь меня, – шепчет она, – папа злится…
– КАТЯ! – громкий мужской голос заставляет подпрыгнуть. – ИДИ СЮДА!
Из кабинета, совсем рядом с приемным покоем вылетает мужчина. ОХ ТЫ Ж, БОЖЕЧКИ! Это тот паразит, что испортил мне одежду и все утро в придачу. Только сейчас на нем белый халат…
Эм… погодите-ка…
ЭТО И ЕСТЬ ГРИГОРИЙ ГРОМОВ?!
Глава 2
Немая сцена. Девчушка продолжает за мной прятаться, а я хлопаю глазами, судорожно придумывая дальнейший план действий. Шестеренки в моей голове со скрипом раскручиваются.
Громов решительно направляется ко мне. Невозмутимо кладу ладошки на колени, как заправская отличница. Я детей люблю, малышка боится, так что защищу ее любой ценой!
– Это вы? – ни тебе здрасте, ничего. – Дорожная хамка? Тут в больнице вам не химчистка, она дальше по дороге.
Хамло невоспитанное! И с ним мне предстоит работать? Но я была бы не я, если бы промолчала.
– А я не туда шла! Мне как раз сюда, – невинно хлопаю ресницами.
Хамло тут только одно и это вовсе не я.
– А, точно! – он театрально закатывает глаза. – Психиатр вас примет в ближайшее время, а пока отдайте мне мою дочь.
АХ ТЫ! И это гениальный нейрохирург?! Слышу сзади тихий всхлип. Да его собственная дочь боится!
– Какую дочь? – невинно хлопаю ресницами. – Нет тут никакой дочери…
– Вы таблетки забыли принять? – он тяжелым взглядом пригвождает меня к полу. – Моя дочь… Катя, я тебя вижу! Выходи! У меня нет времени на твои фокусы.
– Нет! – заявляет малышка и показывает папаше язык.
Высокие отношения. Закрываю девочку собой.
– А вы докажите! – прищуриваюсь. – Что она ваша дочь.
Брови Громова ползут вверх.
– Чего?
– Того! Какой-то дядька в белом халате бегает за маленькой девочкой. Я вот сейчас в полицию позвоню, и пусть они разбираются!
Девочка не двигается, лишь хлопает ресницами. А я ощущаю наполняющую меня нежность к этой малышке. Такая милашка!
У Громова такой вид, словно он меня сейчас придушит. Но красив, зараза! Волевой подбородок, густые брови, темные волосы. Лицо мужественное. Жаль, что говнюк!
– Катя! – рычит. – сейчас же иди сюда… иначе…
– Григорий! – в больницу заходят несколько… эээ… японцев? Или корейцев? – Доброе утро!
Они говорят на английском, все кланяются, Громов бросает на меня злобный взгляд. Затем его губы растягиваются в обаятельной улыбке.
– Мистер Чин Чху, – на чистом английском произносит, – пройдемте в мой кабинет, там переговорим.
Затем снова злобно сверкает глазами. Вокруг никого, корейцы бодро шлепают мимо меня. Я же машинально притягиваю к себе Катю.
– Присмотри за моей дочерью, – цедит нейрохирургище, – а потом мы поговорим, Лебедева.
ТАК ОН В КУРСЕ?
Пока я поднимаю челюсть от пола, он расправляет плечи (офигеть какой огромный мужик!) и вальяжной львиной походкой направляется в свой кабинет.
– Пливет, – Катя усаживается рядом, – спасибо, фто помогла мне!
Хмыкаю.