– Фкаф! – объявляет. – Там одезда!

– Наверное, – рассматриваю висящие на вешалках мужские костюмы, – точно, одежда!

Интересно. Ну ты, Громов, прям модник. Провожу ладонью по мягкой ткани. А он знает толк! Хм!

И тут в голове рождается коварная мысль. Пожалуй, я позаимствую один костюмчик. Рубашку и брюки. А что? Громов сам меня обрызгал, так что пусть жертвует один из этих чудесных образчиков мужской моды на спасение юного ординатора!

А мужские костюмы на девушках смотрятся шикарно, я недавно читала какой-то модный журнал! Оверсайз сейчас на пике тренда!

Только вот Громов может войти в любой момент. Черт!

– Катюш, – подзываю девочку, – ты это… постой, пожалуйста, у двери, пока я переоденусь. И никого не пускай!

– Пасиму? – хлопает огромными карими глазами.

– Потому что…. – пытаюсь быстро сообразить, как уговорить ребенка не пустить отца в собственный кабинет, – я тут буду проводить ритуал. Чтобы твой папочка стал к тебе ближе. Ты же хочешь?

– ДЯ! – поднимает крошечные ручки.

В принципе, я толком и не обманываю. Потому что точно заставлю Громова любить свою дочь! У него просто нет шансов против меня.

– Давай, малыш! – подталкиваю малявочку к двери. – Я быстро! Но будь на стороже! Ритуал не сработает, если твой отец сюда зайдет!

– Халасо!

Она выходит, я мысленно ругаю себя за обман ребенка, но обещаю все исправить. Поскольку теперь я тут работаю, нянчусь с Катюшкой, судя по всему.

И с этим мерзким дедом, простигосподи…

Брр! Стряхиваю ненужные мысли и быстро расстегиваю свою грязную рубашку. Бросаю ее на стул, затем снимаю брючки. Остаюсь в черном кружевном нижнем белье.

Ну что поделаешь, люблю я себя. И считаю, что девушка всегда должна быть безупречна. Даже под одеждой! Беру мужскую рубашку. Мягкую, кипенно-белую.

Шкаф пахнет Громовым. Терпкий парфюм с сосновыми нотками ласкает нюх. Люблю ухоженных мужчин. А Григорий очень даже следит за собой. Закусываю губу, чувствуя себя странно.

И только я просовываю руку в огромный рукав, как дверь распахивается.

Громов застывает на пороге.

– НЕЛЬЗЯ! – пищит Катюша, пытаясь оттащить отца, а вот наглый нейрохирургище застыл, словно статуя.

– Ой… – резко прикрываюсь его же рубашкой, – что вы себе позволяете?! ВЫЙДИТЕ СЕЙЧАС ЖЕ!

Я стягиваю туфлю и запускаю прямо во всемирно известного нейрохирурга. Ничего, чтобы оперировать, ему нужны лишь пальцы и глаза… уши необязательны.

– Ай! Лебедева! – рычит, уклоняясь от моего неидеального броска. – Ты что творишь?!

– Вам же сказали, что нельзя заходить, – стягиваю вторую туфлю.

– Я за одеждой ходил! – сообщает, и тут я замечаю, что взгляд начальника медленно сползает с моего лица к груди.

– Извращенец! – замахиваюсь и запускаю в него вторую туфлю.

– Лебедева! Это не то… черт, да хватит швыряться одеждой! – он подхватывает Катюшку, затем скрывается за дверью.

Дыхание сбивается. Он глазел на меня! Господи! Так смотрел, словно… словно… мои щеки резко вспыхивают, я закрываю лицо руками. Никогда мужчина ТАК на меня не смотрел.

Гляжу на пол, там лежит пакет с медицинской формой. Беру. Мой размер. Значит, не наврал. Но уж больно мне нравится его рубашка!

Натягиваю штанишки, а сверху рубашку босса. Беру поясок, аккуратно завязываю на талии. Вуаля! Новый образ готов!

– Заходите! – кричу, складывая в пакет свою грязную одежду.

– Все? – сурово спрашивает Громов. – Почему вы в моей рубашке?

– Это компенсация, – расстегиваю верхнюю пуговичку, смотрюсь в зеркало, – за испорченные вещи. Будем считать, мы квиты.

Ослепительно улыбаюсь, протягиваю ему ладонь. Он с сомнением смотрит. Да нет у меня туфлей уже, что такой пугливый-то?!