Срисовать бы и Ши‑Ши, как я удобства ради укоротила сложное имя принца. И вот, когда я нанесла на пергамент последние штрихи, заметила, что мы вышли на сушу, покрытую мхом, – то‑то под ногами перестало чавкать.

Затем, обойдя исполинский ствол, вдвое превосходящий другие деревья в этом лесу, я узрела его… Висячий город! Правда, когда увидела и услышала его название, чуть не прыснула со смеху.

– Дурантиллос! – с придыханием произнесла дриада, кланяясь и делая замысловатое движение рукой: прикладывая ее вначале к сердцу, затем ко лбу, а после и вовсе – губам.

Архир пояснил зачем‑то:

– Это их Дерево‑дух.

Переводя взгляд туда‑сюда, я лишь заметила во всем представшем чудаковатом великолепии подвесные, прикрепленные к стволам деревянные платформы, а между ними соединяющие мосты. А! Вот он! Прямо в центре селения рос из рыхлой земли маленький кустик – всего на несколько футов.

– Э‑это… дерево?

– Ауринтиллос погиб, оставив после себя лишь небольшой росток, – всхлипнула дриада, дрогнув плечами.

– Оу, простите, – только и произнесла я, озадаченно разглядывая золотые магические потоки, идущие из земли, казалось, к корневищу Дурантиллоса. Трарк Всемогущий, ну и название!

У меня за спиной в зеркале отразилась новая встречающая, – судя по гримасе на ее голубом лице, не менее вредная, чем уже знакомая мне представительница дриад. Правда, у этой рога оказались длиннее и загнутыми к ушам. Положительно, не ту я особь срисовывала! С надменным величием новенькая поклонилась, кинув изучающий взгляд на мою спину. Когда же заметила зеркало, то спешно закрыла глаза, произнося:

– Шияр‑Шиян, приветствую тебя, о принц Тысячи островов.

Означенный Ши‑Ши лишь слегка кивнул, зачем‑то еще и активировал бугры своих мышц, упирающиеся мне в живот. Буквально! Поэтому моя следующая реплика была закономерной:

– Ай!

– Приветствую и тебя, Ай, о спутница предка самих драконов, – произнесла встречающая, не поднимая век.

М‑да. Весело. Наверняка архир просто издевается вместе с этой…

– Да отпусти ты меня уже! – громким шепотом сквозь сжатые зубы попросила я. Еле удерживалась от ругани, честное слово.

Но…

Несмотря на мою пока еще просьбу, меня лишь перехватили удобнее. И вся троица затопала по каменной дорожке, упиравшейся в подвесной деревянный мостик, а я с замиранием ждала, когда меня уронят. Принца качало из стороны в сторону и меня вместе с ним. В какой‑то момент даже показалось, что я вот‑вот выплюну свой завтрак. И когда я уже почти собралась, все прекратилось.

– Урки дохлые! – выругалась я.

В следующее мгновение меня ссадили на вязаную циновку, и я увидела их… дохлых урков! Как всегда, в своей манере двумя словами попала не в бровь, а в глаз. Ведь эти пятеро действительно выглядели трупами, сидели полукругом вокруг фарфоровой урны, стоящей в центре крытой беседки.

– Неживые мы! Не‑жи‑вы‑е! – произнесла морщинистая, серая, почти черная дряхлая морда, вращая при этом мутными глазками.

– Твою! Ма! Дох… – вскрикнула я от неожиданности, прежде чем сам принц архиров закрыл мне рот своей огромной ладошкой.

– Простите мою спутницу, она еще ни разу не видела урков в жи… – поспешно извинился он. Но в конце фразы запнулся и поспешно исправился: – Неживых.

– Да ну вас всех! – проворчала ближайшая ко мне морда нежити, скомандовав своему соседу: – Наливай!

– И… мне, пож‑жалуйста! – попросила я, завидев бутыль горячительного, извлеченную откуда‑то из заплечного рюкзака соседа моего соседа. Следом свет увидели глиняные чарки, скрипнув в руках исключительно дохлого урка, что бы они там ни говорили!