- Да ничего, мне и не так доставалось. Можно сказать, немного размялись перед сном.

- Боже, бедная девочка, - Ольга ахнула и прижала руку к губам.

Меж тем каша оказалась собрана, тарелки составлены в одну стопку и тут Ольга махнула руками и, запустив сложную цепочку чар, привела помещение в первозданный вид.

Сказать, что я почувствовала себя дурой – значит не сказать ничего.

- Ты сразу могла так сделать? А зачем мы тогда тут столько возились?

- Ты же сама сказала, что это трудотерапия для твоей руки, я и не стала навязывать свои услуги. Но мыть руками полы слишком уж долго, так что мы можем опоздать на обед.

- Точно, - я хотела хлопнуть себя по лбу рукой, но вовремя перехватила левую руку правой, а то мог бы остаться синяк.

- Надо идти, - с сожалением заметила моя новая знакомая.

- Успехов, - кивнула я.

- Желаю тебе победы. Такой же как в твоем последнем бою.

Не знаю почему я не стала ее поправлять. Тем более, что тогда мы в самом деле победили.

В этот раз к выступлению я подошла более основательно. Начистила пуговицы мундира, расчесала волосы раз пять и с третьей попытки собрала в аккуратный хвостик, Захар начистил мне сапоги, хотя как по мне, они и без того блестели, а также подготовила свой доклад и собрала все бумаги.

- Вы сегодня затмите там всех! – заметил денщик, стряхивая с моего мундира последние пылинки.

Я подняла левой рукой свертки со своими результатами труда и, перекрестившись, вышла за дверь.

Агафья привычно пристроилась рядом.

5. ГЛАВА 5, В КОТОРОЙ Я ПРОХОЖУ ЕЩЕ ОДИН КОНКУРС

Сегодня мы выступали в зале большом (хотя я подозреваю, что в недрах дворца скрывались залы и побольше). Большой зал поражал воображение еще сильнее, нежели зал малый. Несколько куполообразных сводов, поддерживаемых расписными колоннами, огромные стрельчатые окна, часть из них была украшена витражами. Стены были украшены росписью, лепниной и мозаичными полотнами. В высоты потолков на нас смотрели пухлые голые купидончики, натягивающие луки среди кучерявых облаков. В целом обстановка была не слишком строгой.

Нас разместили на возвышении, с которого вели несколько ступенек, украшенных красной ковровой дорожкой. Поодаль стоял стол, на котором разместили Государя и его ближайших прихлебателей, то есть советников. Впрочем, кушанья еще не подали, и на столе стояла только вычурная посуда.

Придворные, которым не повезло отобедать с Государем, толпились на сей раз сильно вдалеке, отделенные низенькими заграждениями. Они толпились, вытягивали шеи, чтобы им было лучше видно и переговаривались, отчего в большом зале стоял постоянный равномерный гул.

Девицы на сей раз сопровождались слугами. Те тащили огромные свертки (скорее всего с коврами), иногда один сверток несли сразу несколько человек. Правда, были и такие как я, самостоятельно держащие небольшие тубусы или таинственно закрытые картины.

За Луизой двое слуг внесли огромный сверток. Она села на отведенное ей место, сверток поставили вертикально, и один слуга остался его придерживать, а второй встал рядом с девушкой. Если бы он достал веер и принялся ее обмахивать, я бы не удивилась, но он просто встал рядом.

За Ольгой никто ничего не нес. Она скромно держала в руках небольшую корзинку, накрытую вышитой салфеткой, на возвышение поднялась сама, села, расправив юбку и помахала мне ладошкой. Я в ответ помахала и ей и Луизе. Нескольким девчонкам озорно подмигнула, и они не стали опускать глаз.

Евдокию сопровождали те же люди, которых я видела в нашу первую встречу (я про себя порадовалась, что с ними все в порядке). Правда, кучер заметно хромал, мужчины выглядели немного помятыми, к тому же лицо одному подсвечивал здоровенный фингал. Один из них потянул второго за рукав, они посмотрели в мою сторону и первый что-то произнес. Евдокия что-то негромко сказала, и они отвернулись. Служанка принялась устраивать свою госпожу и сопровождающую ее пожилую матрону, а слуги продолжали держать свернутый и явно тяжелый рулон на весу. Даже когда все началось, поставить ношу им никто не позволил.