Альба Перез ругалась, спорила и сетовала, что я веду себя очень непозволительно, бросаю тень на добрых и высокодостопочтимых де Верагуа, но не встретив поддержки с их стороны, быстро сдалась. Ее всегда ждала добрая и милая Бланка, взявшая удар на себя.

Как я ее любила...

Когда мы прощались с сестрой, я не могла скрыть своих слез. Мне, правда, было ревностно и обидно, что она переходит в другую семью. Бланка моя! Неужели кто-то способен нас разделить? К Фредерику и его домочадцам поначалу я отнеслась подозрительно, но радушно. А они...

Никто не задавал мне неудобных вопросов, никто не спрашивал, что же за необходимость заставила меня найти свободный заработок. Они приняли меня без лишних вопросов.

Невольно я вспоминала, насколько жестко обходилась с сестрой несколько лет назад, а она, добрая душа, прощала мне все резкие выражения.

Теперь я, конечно, изменилась. Пожелав молодоженам счастья и еще большей любви, я уселась в повозку с Алехандро и провожала взглядом родной город.

В пути я почти не общалась с сеньором Рейесом. Что у меня, что у него было достаточно дел. Ему приходили записи от других журналистов, а я получала сведения от собственных доносчиков.

Порто-Мальвезе удивлялся, как столичная сплетница умудрялась присутствовать на двух-трех мероприятиях одновременно. Но в этом-то и закралась их ошибка. Я могла сидеть весь вечер дома, завернутая в плед и принимать прислугу, служившую на приемах. Я ссужала им необходимые суммы, щедро платила за эксклюзивные вести и изредка рекомендовала всех через газету.

— На свадьбе ты себя вела очень скромно, — заметил Алехандро, когда мы подъезжали к городу. — На тебя непохоже.

— Ты не был со мной знаком ранее, — пожала я плечами. — В Артафьено я была никем.

— Да, — мужчина следил за пейзажем, — это я вылепил из тебя львицу.

Я бы с ним не согласилась. Да, он сильно помог мне, но я верила в свой талант. Сеньор Рейес обладал некоторыми средствами, доставшимися ему в наследство, но если бы меня не было, кто его знает, возымела бы его газета успех?

— Ты на что-то намекаешь? — я нахмурилась.

Не люблю быть кому-то должной.

— Нет, что ты, Нери, — он поднял ладони вверх. — Ты мое самое лучшее приобретение. Ты читала сегодняшний вестник?

— Нет, — улыбнулась я. — Вся информация про инфанта?

— Если бы, — притворно ужаснулся мой наниматель. — Девушек тоже упомянули. Как ты думаешь, кто из невест больше всего мелькает в новостях?

Учитывая, что Алехандро не пожалел денег и скупил все газеты в городке, он знал, о чем говорил.

— Дай подумать, — я поджала губы, — о какой-нибудь дочери герцога? Или о красивейшей дебютантке, прибывшей скрашивать балы. Ну же, не томи, — взмолилась я. — С кем мне подружиться?

— Нери, — Алехандро кинул мне всю кипу из бумаг. — Да все газеты пестрят о тебе. Журналистка, аристократка и женщина, которая способна воспротивиться воли своих родителей. Настоящий скандал!

— И тебе это нравится? — я разбирала его заметки и страницы из других изданий.

Меня изобразили в роли какой-то коварной соблазнительницы, ей-богу. Лишь в одном месте мое изображение походило на правдивое, а в других, художники нарисовали девицу с ярко-розовыми волосами и алыми, пухлыми губами.

В отличие от рисунков, мой цвет волос сообщал магам, что мое волшебство бракованное. От светло-русого оттенок переходил к розовому. Я не была хорошей колдуньей как сестра, потому что отец, используя древний ритуал, отобрал у меня прорву магии. Закончилось все довольно плачевно. Он погиб, а меня долго выхаживали.