Вторая участница была полной противоположностью Нацуми — снежная дева Юки-онна — дух зимы и снега. Амайя наблюдала за ней завороженно. Танец был полон грусти и красивой печали. Движения рассказывали про вечную мерзлоту, про одиночество в заснеженных горах, про красоту серебристого неба и танца снежинок. Амайя плохо знала Юки-онну. С ней вообще мало кто контактировал, да и она сама не рвалась. Юки-онна по-особенному красива: белые одеяния, бледное лицо и губы, резко контрастировали длинные черные волосы. Она была похожа на призрака. Даже подол её кимоно не всегда казался «ощутимым» и больше напоминал дымку.

Следующей танцевала Аи. У хитрой лисы и танец был озорным. Демоница кидала в сторону Аасу кокетливые взгляды, многозначительно улыбалась, прикрываясь веером, а потом, когда принц засматривался, резко отводила взгляд.

Ярко-зеленые веера прокрутились и отплыли по сторонам, пропуская следующую участницу — морскую демоницу Исо-онну. Её танец был похож на волны: она то подходила ближе, то отступала назад, каждый взмах веера — шум прибоя. Она замирала, стреляла в принца своими темно-зелеными глазами, усмехалась и, подбежав к ширме, приседала, чтобы в следующую секунду быстро встать — тогда её подол шел мелкими волнами, напоминающие море в абсолютный штиль.

Амайя не знала, как принц будет выбирать, каждая девушка по-своему красива, грациозна и изящна, но точно знала, кого не выберет — её. Человеку никогда не достичь такой точности движений, какой владеют демоницы, поэтому, когда господин Тамура её объявил, Амайя сжалась как губка, позабыв не только как ходить, но и как говорить.

— Назвали твое имя. — Обдало ледяным справа. Амайя посмотрела и встретились с сапфировыми глазами Юки-онны.

Снова вздрогнула.

Пусть люди и живут бок о бок с демонами, но страх они вселяют первобытный.

Амайя вышла вперед, остановилась в центре, с сомнением посмотрела на веер, который ей в руки сунул управляющий, а потом глянула в зал — туда, откуда на неё пристально смотрел владыка демонов и его сын. Девушка видела только Рихёна. Не потому, что он вызывал какие-то непонятные чувства, хотя нет, одно вызывал — страх; она смотрела на него потому, что стояла перед ним в его подарке.

И кимоно Амайе чертовски шло. Она напоминала прекрасную нимфу. В своих тряпках девушка совершенно не выглядела участницей отбора будущей супруги принца демонов, скорее прислужница участницы. Сейчас Амайя преобразилась. Статная, красивая, хрупкая, как стройная орхидея. Молода, полна жизни, ещё не познавшая тягот. Амайю хотелось защищать. Казалось, столкнувшись лицом с лицом с трудностями, девушка сломается легко, как та же орхидея.

При этом изумруды глаз загорелись желанием склонить к себе весь демонический мир, когда Амайя перевела взгляд на Аасу. Рихён вздохнул, скосившись на сына. Тот, предвкушая незабывающее представление, улыбался. Это не была насмешка — нет, Аасу верил в человеческую девушку, возлагал большие надежды и об этом заявил прямо, подарив Амайе браслет с розовым нефритом первой.

Некоторое время цитра играла просто так — Амайя не двигалась. Музыкант даже несколько раз негромко кашлянула, намекая, что пора бы начать танец.

Идеи движений не шли в голову…

Конкурс — полная импровизация. И с импровизацией у Амайи было плохо. Девушка вспоминала выступления конкуренток, начала было дергаться, пытаясь исполнить нечто похожее, но без толку. Очередной раз Амайя опустила руки, качая головой, говоря самой себе, мол нет, не получится, будет выглядеть нелепо.