— Что здесь происходит? — холодно спросил ректор.

В голосе не было страсти, лишь металлические нотки, от которых по спине бежали мурашки. Я теперь вообще не понимала, как посмела дерзко разговаривать в его кабинете. Не иначе от перемещения крыша поехала.

«О боги! Я еще и баллончиком брызнула в охранников! — вспомнилось вдруг. — Сейчас узнает меня, вот сейчас…»

Я стояла и не смела даже пошевелиться, чтобы не выдать себя.

— Простите Ваше Сиятельство, — забормотала Джанет. Она тоже нервничала, я видела ее побелевшие пальцы, сжимавшие стек с такой силой, что готовы были переломить его. — Невеста ч-чихнула.

— Странно, мне показалось, что я слышал смех, — не принял ответ ректор, сделал паузу и продолжил: — И кого из них пробрало на чих?

Я застыла, превратилась в ледяной столб. В голове был полный раздрай. Один голос внутри меня кричал: «Признайся!» А второй твердил: «Молчи, дура!»

— Я не успела заметить, извините Ваше Сиятельство.

— Лучше следить надо за своими подопечными, — равнодушным тоном произнес ректор и пошел обратно. — Десять палок надзирательнице.

На фоне только что спокойного тона приказ прозвучал резко и хлестко, я дернулась, словно это меня только что ударили. Но дама Джанет успела сжать мой локоть.

— Не двигайся! — прошипела она.

«Мелочный… гадкий… мерзкий мажор, наслаждающийся властью», — думала я, не смея поднять голову. Так и смотрела на идеально вычищенные сапоги, словно в них видела личного врага.

Ректор сел, мы наконец-то выпрямились и переглянулись. Но никто ничего не сказал, все словно воды в рот набрали. Я тоже решила молча наблюдать за первым этапом отбора, ни во что не вмешиваясь. Только сейчас до меня дошло, что мое появление на столе у ректора — акт совершенно невозможный в этом мире.

«Осторожность, еще раз осторожность!» — как мантру повторяла про себя.

Время летело незаметно. Напряжение дрожало в воздухе, мешало вдохнуть полной грудью. Власть ректора в этом мире была абсолютной. Его боялись все: невесты, надзирательницы, преподаватели академии и его собственная свита. Только распорядитель отбора чувствовал себя в своей тарелке. Он яростно стучал шестом по полу и выкрикивал новую партию.

И все повторялось сначала. Девушки выстраивались, ректор подходил к ним, указывал на нескольких и возвращался к креслу.

Наконец очередь дошла и до нас.

— Шевелитесь, курицы! — прошипела дама Джанет.

Удивительное дело, я перестала бояться эту женщину. Уже поняла, что внешне она казалась суровой и злой, а на деле готова была грудью прикрыть своих подопечных.

Мы гуськом двинулись к помосту, выстроились в ряд. Я уже успокоилась. Истинности во мне ноль целых ноль десятых, а значит, вылечу как пробка из бутылки самой первой.

— Поднимите головы, посмотрите на меня! — приказал ректор.

Он подошел так незаметно, что я вздрогнула и вот теперь испугалась по-настоящему. Игры закончились.

«Узнает… точно узнает, — заметались в голове мысли. — О боже, спаси и сохрани!»

Я посмотрела открыто на ректора. Он медленно оглядел всю голубую цепочку невест, ни на одном лице долго не останавливаясь. Чувствовалось, что ему все равно, кто станет его супругой.

Ректор пошел вдоль ряда, держа в руках какой-то прибор. Я увидела что-то круглое, похожее на компас или карманные часы, а между пальцев Кристофера свисала толстая цепочка. И этот прибор реагировал на каждую девушку сиянием. На черноволосую красавицу он засветился бледно-розовым, и девушка сникла, чуть не заплакала. Зато возле Лео компас стал почти красным.

Ректор подошел ко мне. Он окинул меня равнодушным взглядом и поднес прибор ближе. И вдруг тот вспыхнул пламенем.