Возможно, именно поэтому, она хоть и не одобряла мои пристрастия к верховой езде, стрельбе из лука и боевому искусству кочевников, но разрешала мне все эти вольности, понимая, что однажды это поможет мне защитить себя. Правда, сначала мне нужно было сделать уроки по изящному письму или прочесть очередную главу из книги, которые тётушка покупала по случаю, в тех городках, мимо которых мы иногда проезжали. Поэтому я одинаково хорошо владела и пером и луком.

Оттого сегодня вся деревня спешит поздравить меня с восемнадцатилетием. Гости чинно заходят в дом, кладут подарки в специально отведённое для этого место (Мальва за этим строго следит), а затем садятся за праздничный стол.

Дом у нас небольшой, а желающих сесть за стол слишком много, поэтому после слов поздравления, куска пирога с ягодным морсом, место уступают другому.

И так несколько часов. Устала жутко! А тётушка и вовсе еле на ногах держалась.

Дождавшись, когда последние гости покинут нашу горницу, предложила:

- Давайте посидим немного во дворе, я вынесу ужин туда.

- Я тебе помогу! – подхватилась Мальва.

Во дворе, за домом, у нас росла большая яблоня. Цвет уже облетел и сейчас на веточках висели крошечные, словно бусинки, яблочки. Под яблоней стоял старый, посеревший от времени стол и две скамьи.

Под деревом царила приятная прохлада, да и день уже клонился к вечеру. Мы любили вечерами посидеть здесь, на свежем воздухе. Дома после многочисленных гостей было очень душно и царило множество чужих запахов.

Мальва накинула на стол старую, выгоревшую от времени скатёрку и мы быстро перенесли сюда остатки пиршества. Нам досталось несколько пирогов, немного плова, миска с прошлогодними квашеными яблоками и несколько кусков запеченной крольчатины. Тётушка припрятала, зная, как мы с сестрой любим это постное мясо, в отличие от кочевников, предпочитавших жирные, наваристые куски баранины.

Как же я люблю собираться вот так, нашей небольшой семьёй, делиться новостями, рассказывать, как прошёл день. Правда, сегодня мы так устали, что язык едва ворочался. Поэтому мы сидели, просто наслаждаясь тишиной.

Тётушка достала из кармана и положила на стол часы, красивые, золотистого металла, украшенные разноцветными камешками, они остались у неё от той, прежней жизни, о которой она не хотела говорить. Она посмотрела на циферблат и отчего-то вздохнула.

- Устала? Может тебе стоит сегодня пораньше лечь? – забеспокоилась я.

- Ничего, посижу ещё немного, - отмахнулась она.

Вдруг правое плечо кольнуло, словно пчела ужалила.

- Ой, что это? – я замахала руками, прогоняя назойливое насекомое. Плечо засаднило, зажгло. Придётся теперь доставать жало.

-Точно в срок! – отчего-то усмехнулась тётушка, убирая часы в карман, - ну ка, дай взглянуть.

Она резво для уставшей пожилой леди подскочила ко мне, развязывая шнуровку платья и приспуская ткань на плече. Я скосила глаза, пытаясь рассмотреть место укуса. Но вместо него на моём плече красовался розовый бутон, нарисованный золотой краской.

- Что это?... – я растерянно рассматривала рисунок, от которого исходило золотистое свечение.

- Знак твоего рода. В эту минуту ты родилась, моя деточка, - тётушка смахнула со щеки скатившуюся слезинку.

Свечение становилось всё тусклее, оно словно впитывалось под кожу, и вместе с этим проходила боль и жжение. Вскоре на моём плече остался просто золотой цветок.

- Пойдёмте ка со мной, - позвала Тётушка Камила, шагая к дому.

Мы с Мальвой переглянулись и рванули за ней.

В комнате тётушки, у стены, стоял большой кованый сундук, запиравшийся на ключ, который она носила на поясе, под платьем. Открыв его, тётушка перегнулась через край, копаясь на самом дне. Достав старенькую деревянную шкатулку, передала её мне: