Выдох… наконец-то!

Хватаю его ноги и закатываю, пытаясь не метаться, ибо тут до сих пор опасно. Он, ясное дело, не дышит. И может всё это зря уже, но пытаюсь чуть приподнять его бедра, планируя освободить дыхательные пути. Сцепляю ладони, как учили, отсчитываю нужный ритм и кладу те на его грудную клетку, создавая со своей грудью треугольник.

Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Раз. Два. Три. Четыре… Досчитываю до пятнадцати и тянусь к посиневшим губам, чуть приоткрываю их и вдыхаю воздух два раза. Снова возвращаюсь к грудной клетке. Опять пятнадцать нажатий. Опять два вдоха. Снова пятнадцать. И снова два. Снова… и снова.

Пожалуйста… я же себе не прощу!

На очередные два он вдруг дёргается и начинает выплевывать воду. Переворачиваю на живот, давая остаткам стечь нормально. Его скручивает, а я начинаю реветь, размазывая слёзы по оледеневшим щекам. Просто падаю рядом и смотрю на это небо звездное, искренне Бога благодаря.

Выжил… Господи, выжил.

Закрываю лицо дрожащими руками. Даю себе ещё пару мгновений, следом встаю на колени, понимая, что сейчас надо ещё как-то добираться до машины.

— Живой?

Сама себе отвечаю на выдохе:

— Живой.

Уже дрожит, и это хорошо. Кто бы знал, как же это здорово! Я начинаю тянуть нас к берегу, до которого тут совсем чуть-чуть. Он не понимает моих желаний да и ослаб ужасно. Судя по тем биениям в воде - силы хорошо так истратил.

Почему никто не едет? Я же верно всё назвала? И в таких тачках вроде Глонасс есть, да?

Радуюсь “твердому” берегу под ногами, как маленькая. Он начинает понимать, где находится. Даже не пытается больше безмолвно со мной пререкаться и вырываться из моих объятий. Даёт себя затащить, перебирает ногами. Цепляется, как и я, за сугробы.

Выходим к моей машине. Хорошо, что я её не заглушила. Открываю ему дверь, запихиваю внутрь. Оббегаю свою Ладушку и лишь миг тяну, начиная понимать, что лучше бы… раздеться. И только сейчас вспоминаю про оставленную одежду. Прек-рас-но!

Сажусь на водительское, смотря, как парень рядом давит собой мой тут же намокающий телефон. Выдёргиваю гаджет и шиплю, откидывая тот на заднее сиденье. Оттуда же срываю плед, подаренный бабушкой не так давно. Кидаю в него.

— Снимай всё. И укутайся, ладно? Можешь?

Даже не пытается отреагировать. Чертыхаюсь опять, начиная раздеваться сама. Хлюпающие ботинки поддаются быстро. С джинсами всё сложнее - те прилипли чуть ли не намертво, так что приходится выгибаться здесь и вертеться, словно юла. Откидываю их назад, а он так и сидит дрожа.

Включаю печку на полную мощность, радуясь, что ещё на днях еë починила. Будто знала, что пригодится. Сейчас та начнёт кочегарить, и это хорошо. Очень.

Растираю себе пальцы, хотя меня всю бы здесь отогреть. Я была в воде дольше него. Чудо, что выбралась. Ещё и этого волкодава вытянула.

Но сейчас почему-то не хочу думать об этом, опять выдохнув и повернувшись к этому дураку.

— Ты меня слышишь? Нужно раздеться.

Парень вдруг хмыкает и чуть поворачивает ко мне голову. Кто его знает, что там в этих карих омутах вообще? Откидывается на спинку и закрывает глаза, тяжело выдыхая.

— Ну окей, будем считать, что ты мне разрешил!

Тянусь к нему, стягиваю футболку и заставляю поднять руки. Та застревает на его бицепсах, и в общем-то именно тут я бросаю эту идею. Пусть сидит так, теперь я уже не в ответе. Скоро все приедут и…

Можно будет ехать домой к бабушке. У неё завтра день рождения, а мне не терпелось до утра. Даже Юлька говорила, что попытается отпроситься у своего патриархально настроенного парня, с которым вот только-только начала встречаться.