Его скрутили прямо у меня на глазах.

Методично сцепили за спиной руки с заострившимися когтями. Окутали сетью, толкнули на землю, заставив Эрика упасть на колени. Папа с балкона наслаждался зрелищем… и тем, что его вижу я.

Это была месть. Сладко-горькая – за побег со свадьбы, за преданную клятву рода.

Я с мольбой глядела то на балкон, то на Эрика… Снова на отца. За что они так со мной? Почему так ненавидят друг друга?

В носу свербело, грудь жгло подкатывающей истерикой. Чем больше я глядела на кованые перила, тем лучше видела еле заметную пленку, что окутала папу стеной. Защитный экран.

Он мерцал на бледном солнце, отбивая часть лучей обратно в небо, как теннисная ракетка. Граф Ланге только выглядел доступным для мстительных клыков, но на деле – просто дразнил. Забавлялся.

– А где же маги-иллюстраторы, где журналисты «Трибьюн», спешащие за новой сенсацией? – хрипло усмехнулся Валенвайд. – Кто запечатлеет твой триумф?

Со лба вампира на мостовую капали крупные капли пота. Они шипели на гладких булыжниках, исходили ядовитым паром и высыхали, оставляя белесые пятна. Я почти не слышала гипнотический напев, но чувствовала, что тот бьет прицельно в уши Эрика.

– Думаю, в этот раз мы разберемся сами, по-мужски, – предложил отец и потер ладони. – Ты ведь похитил мою дочь. Прямо со свадьбы.

– Неуж-ж-жели? – прошипел Эрик, тыкаясь лбом в горячие камни.

– Две сотни свидетелей видели, как невеста исчезла в разгар ритуала. Скандал, достойный первой полосы… – вещал папа, прохаживаясь по балкону. – Я попросил редактора придержать новость, пока мы вас не найдем и не вернем перепуганную невесту ее жениху.

– Все было не так, – я ошалело мотала головой, отказываясь верить в реальность кошмара. Задыхалась, захлебывалась горечью. – Не так… не так… В храме была Ландра, а не я…

Никто из мужчин не обращал на меня внимания. Им было плевать, что самозабвенно шепчет безмолвная кукла. Даже обморочный ламбикур окончательно отключился, запрокинув кудрявую голову и отяжелев.

– В газетах напишут, значит, так, – отрешенно пробормотал папа и почесал подбородок. – Если понадобится, мы организуем картинки «чудесного возвращения».

– Слизняк, – выдохнул Валенвайд приговор.

– Ох, ради святого тролля, Эрик, я с балкона вижу, что ее ноги исполосованы порезами, сорочка порвана, а на запястьях – следы веревок. Мое бедное, глупое дитя… Довериться чудовищу… Как трагично.

– Рррр!

– Это укус на шее? Какой глубокий, – охнул отец и картинно приложил ладонь к груди. – Представляю, сколько мерзостей он с тобой успел сотворить в отместку за Яму. Я предупреждал, дочка… Предупреждал, что у Валенвайда свои счеты с родом Ланге.

– Папа… Папа, перестань. Он не монстр, не зверь… Я сама позволила укусить. Я его люблю, – прошептала, пытаясь вырвать локти из захвата. Но стражи были точно из металла сделаны: их руки вплавились в меня гвоздями. – Люблю. И мне не стыдно за это чувство.

Эрик поднял лицо и всмотрелся пристально. Испытующий взгляд его был тяжел. Он молотом вбивал меня в мощеную улицу, как хрустальный цилиндр в землю.

И я глядела на него во все глаза. Их щипало, они слезились, но я не прикрывала век. Пусть смотрит, пусть видит, как я его… Да. Да. Если бы нет, я бы в жизни не согласилась на то, что произошло в пещере.

– А стоило бы постыдиться, – папа закатил глаза и пощелкал пальцами по экрану, проверяя надежность чар.

– М-мне? – захлебнулась я, прижимая руками зашевелившийся сверток. – Ты держал в клетках чудесных созданий, ты пленил разумных существ, ты обезволил редчайших ламбикуров и заставил их служить злу!