Скольких Эрику придется убить, чтобы прорвать стену из щитов? Сначала ламбикуры, а теперь вот – воины Совета. Их больше, они подготовлены… и обезволенными не выглядят, пришли за нами вполне добровольно. Подчиняясь приказу Верховного.

Если отец сообщил о моей пропаже, по нашему следу пустили ищеек. А значит, будет суд, законное разбирательство… Вовсе не новая клетка. Так?

– Ох, ягодка… Как вы наивны! – фыркнул Валенвайд и закатил глаза.

Оценив шансы отбиться, он опустил жезл, подошел и порывисто вжал меня щекой в твердую грудь. Ламбикур в руках надсадно охнул, сплющившись в пернатый блин.

– Как наивны… – заведенно повторял Эрик. – Это сладко. Это подкупает. Но вы должны открыть глаза, моя маленькая оранжерейная роза.

– И что увидеть?

– Что это не форма Магтрибунала. И не цвета Совета, – поглаживая глупую меня по волосам, шептал Эрик. – И на службе Эстер-Хаза не состоят обезволенные ламбикуры.

– Не состоят, – признала я, шмыгая носом в баклажановые кудри обморочного птица.

Тогда кто за нами пришел?

Через вампирское плечо я видела, как кольцо стражей сужается до неприличного. Маги глядели напряженно, ожидая от бешеного кровососа любой подставы. Но он просто стоял и прижимал меня к себе.

– Ваш папаша преступил один из главных законов Эстер-Хаза, ягодка. Использовать и подчинять ламбикуров запрещено, – язвительно напомнил Эрик. – Полагаете, это люди следователя Шо или ищейки Совета? И будет официальное слушание о похищении?

– Но вы говорили… что явятся маги-менталисты, устроят допрос, полезут мне в голову…

– Это был бы лучший вариант. Но нам не повезло, – отрывисто выдохнул он.

Значит, папины боевые маги. Банковская стража, сменившая черные и бирюзовые ливреи на удобные походные плащи.

Отец направил за нами личную армию. Зачем? Вернуть Эрика в клетку, а меня – к алтарю? Или он сразу запихнет дочь на брачное ложе с Расковым?!

– Тогда почему вы опустили жезл? – ужаснулась я. – Зачем вы меня послушались?

– Я потеряю контроль, обнажу клыки, полетят искры… Вас заденет. Я знаю стерву Судьбу, точно заденет. Уж она постарается. Потом себе не прощу, – хрипел он мне в ухо, нежно оцарапывая кожу зубами. – Мне еще слишком долго жить.

С опаской глядя на вампира, прижавшего девушку-первокровку к груди, бойцы резко сели на корточки. И синхронно ввинтили в землю цилиндры, выточенные из мутного хрусталя.

Тут уж и глупая милая леди догадалась, что оказалась в ловушке. От цилиндра к цилиндру закрутился вихрь, нас подкинуло в воздух и призвало… тролль знает куда.

Телепортационный смерч вышвырнул нас на задворках солнечного Эстер-Хаза. Я не сразу поняла, куда. И только оглядевшись приметила слипшиеся в поцелуе балконы Аптечной улицы…

Круглая брусчатка лоснилась и бликовала, как маслом смазанная. Тут и там из стыков между камнями выглядывали голубые кристаллы. Нас переместили на заговоренную площадку для папиного магомобиля. Словно банковский экипаж, набитый ценностями!

Продолжая прижимать к себе раненого птица, а себя – к грозно скалящемуся вампиру, я осмотрелась. Стая за нами не последовала. Обезволенные ламбикуры остались сматывать сети и щелкать клювами в Румынских Дебрях.

Я поежилась от холода, пронзившего позвоночник от шеи до пятой точки. Слишком странно вокруг. Тихо до отвращения.

В солнечный полдень Эстер-Хаз кипит жизнью, шумит сотней голосов, пахнет невообразимой смесью ароматов… Неподалеку от Главной Аптеки располагалась редакция «Трибьюн», с другой стороны обычно галдел столичный Базар. Но улица, на которой мы высадились, была пуста.