После такого значимого всплеска магии на фронте среди солдат и матросов тоже стали часто просыпаться силы то огневых магов, то водных, нередко проявлялись берсерки.

Чаще всего магия вспыхивала в аристократах, в высоких чинах командования и людей не достигших двадцати лет. В членах императорской семьи дар нашёлся у каждого, что было объявлено особым царским извещением. Правда, характер дара не разглашался, но газеты быстро распространили слухи, что любой Романов сильнее сотни любых магов. Некоторые считали, что сила мощнее у тех, в ком есть капля крови царской семьи. Находились даже смельчаки пытавшиеся украсть и выпить крови Николая II. Надеялись обрести силу и почёт.

Император Николай II Романов стал настоящим богом XX века.

Григорий Распутин, оказавшийся не только сильным, но и опытным магом, учил волшебных первопроходцев пользоваться и совершенствовать свои способности.

После победного завершения войны в 1917 году, он был назначен куратором школ и институтов магии, где обучались люди с проявившимся даром. Он стал руководителем Министерства Особых Сил, следящего за всеми магами Российской империи и руководящего ими.

С 1918-го года маги перестали быть свободными людьми. Каждый обладатель “особых сил” становился очень уважаемым горожанином, получал большие пожизненные выплаты из казны, но обязан был встать на учёт Министерства, пройти обучение в Институте магии и пожизненно служить в батальоне магической обороны. И в случае военных действий, явиться на поле боя, как военнообязанный вне зависимости от размера и направления дара. Каждому магу присваивали номер и звание, которые выжигали татуировкой на левом запястье.

Были те, кто с радостью принимал почёт, уважение и деньги.

Были и те, кто скрывал дар, не желая становиться пешкой Императора.

***

Лев Георгиевич

18 апреля 1920, вечер.

Опознание провели быстро. Кажется, Дмитрий Белозерский даже не посмотрел на сестру. Может, узнал по волосам. Может, оказалось достаточно слов Юрьевского. Сейчас следователь даже жалел, что сорвался на молодом парне. Но эта надменность, с которой Белозерский разговаривал, это снисхождение всегда срывали внутренние замки, выпуская наружу молодого Льва. Горячего парня, мечтающего о славе и почестях.

А ведь Юрьевский и сам на минуточку потомственный князь. Да вот ни разу приглашение на бал к Белозерским не получал. Да и вообще особых приглашений. Их фамилию в Петербурге не жаловали. Говорила мать: "уезжай в Москву". Но Лев Георгиевич был слишком упрямым. Всё пытался доказать всем и в первую очередь себе, что не в фамилии дело. Он и сам по себе чего-то да стоит.

Зря, видимо.

Чего он может стоить, если все его умения сводятся к издевательствам над зелёными богатенькими юнцами?

Отпаивать и приводить в чувство Белозерского Лев Георгиевич поручил своему напарнику – Ивану Путилину, а сам отказался от ужина в компании услужливой белошвейки, с которой часто коротал вечера этой зимой, и тихо-мирно отобедал-отужинал в ресторации на Малой Садовой. Несмотря на поздний час взял себе борща, ростбиф и попросил последнюю газету, перепроверить светскую хронику. О балах много пишут и много разговаривают, может быть и найдётся что-то интересное. Но, несмотря на привычку изучать газетные новости исключительно по вечерам, дабы не портить себе настроение утром, буквы в слова не складывались, а смысл терялся внутри строк.

Хотелось гульнуть и забыться. Но гульнуть не давали финансы, ощущались недополученные три оклада, а забыться не давала голова, которая всё время анализировала и рассчитывала. Неугомонная свалка никому не нужных логических лабиринтов.