Лавка, украшенная портретом ее величества и британским флагом, не отличалась разнообразием товаров. Завидев Сабурова с собакой на пороге, кругленькая дама в чепце поднялась из-за стойки. За ее спиной простирались полки с мылом, содой и крупами.

– Вот, миссис Макферсон, – церемонно сказал начальник станции. – Может быть, джентльмен поймет того джентльмена.

Он указал на худую спину, завернутую в шотландский плед.

Копну рыжих волос незнакомца венчал тартановый берет, а из-под его килта торчали тощие волосатые ноги, облаченные в шерстяные носки и грубые ботинки. В углу почтового отделения валялось что-то похожее на переметную суму.

– Простите, сэр, – вежливо кашлянул Сабуров. – Куда вам необходимо добраться?

Он не спутал бы этот акцент с сотней других. На орлином носу обернувшегося к нему незнакомца блестели стекла пенсне, похожего на сабуровское.

– Дункан! – сердито выкрикнул он. – Озеро Дункан и замок Дункан, но меня здесь никто не понимает, а я читал лекции по геологии в Кембридже! Меня зовут мистер Зонненшайн, то есть мистер доктор профессор!

– Здесь все-таки не Кембридж, мистер доктор профессор, – примирительно заметил Сабуров, увлекая Зонненшайна к двери, за которой виднелись накрытые тартановыми скатертями столы. – Я тоже направляюсь на озеро, а пока давайте выпьем чаю.

Он перешел на немецкий и ученый даже отступил на несколько шагов.

–Англичане обычно не учат другие языки, думая, что знания своего достаточно, – заметил Зонненшайн.

– Считайте меня необычным англичанином, – коротко улыбнулся Сабуров.

– Стойте, – бесцеремонно велел Зонненшайн и Сабуров послушно остановился.

Вдалеке звонко лаял Тоби. Под сводами каледонского леса сеттер освободился от поводка. Волков в Шотландии давно истребили и Сабуров сомневался, что лисы подходят так близко к Авимору. Тоби гонял тетеревов, притаившихся на ветвях вековых сосен. Сабуров никогда не бывал в сибирской тайге, но, по его мнению, тамошние леса, должно быть, выглядели именно так.

Пройдя с полмили по накатанной дороге, ведущей прочь из Авимора, они с немцем словно оказались в зачарованном мире. Вздымающиеся к небу деревья обросли зеленовато—серыми мхами, а раскиданные по лесу гранитные валуны пестрели пятнами лишайников. Под ногами пружинила палая хвоя и Сабуров вспомнил свои немногие вылазки на охоту в леса под Петербургом. Заметив среди ползучих кустиков что-то красное, он хотел наклониться, но Зонненшайн опередил его.

– Клюква, – довольно сказал немец. – Прошлым августом я обошел пешком вокруг Исландии и немало ей пробавлялся. Берите, мистер Гренвилл. Я геолог, но уверяю, что ничего опасного в ягодах нет.

Рот Сабурова наполнился знакомой прохладной кислинкой и он поинтересовался:

– А что вы изучали в Исландии?

Зонненшайн посмотрел на него с плохо скрытым сожалением.

– Вулканы, разумеется, – высокомерно ответил ученый. – Без пристального к ним внимания невозможно понять природу земного шара.

Он постучал ногой в потрепанном ботинке по очередному валуну.

– Я спускался в жерло потухшего вулкана и мне повезло увидеть извержение. Можно было отправиться на Сицилию, – Зонненшайн пожал плечами, – но я предпочитаю высокие широты.

– И вы существовали на одной клюкве? – спросил Сабуров.

Неподалеку виднелась оранжевая россыпь лисичек, но сыщик велел себе не двигаться в их направлении. Ни один англичанин никогда не бы не сорвал дикий гриб в лесу. Максиму Михайловичу казалось странным, что джентльмены, отдающие большие деньги за французские лисички и итальянские трюфели в ресторанах, пренебрегают грибами, растущими у них под ногами.