Первый же спазм оказался таким сильным и болезненным, что Каликс охнул. Нельзя было так затягивать, ох нельзя… Плоть налилась кровью так, что, казалось, вот-вот лопнет, но дотрагиваться до нее пока было нельзя.

Каликс положил руки ладонями на стол и зажмурился.

Один…

В ушах гремели адские барабаны, сердце, казалось, прочно обосновалось в горле. Все тело застыло в нестерпимом напряжении, но хуже всего были ощущения внизу.

Пять...

Неужели прошло только пять секунд? Каликс сжал руки в кулаки. Попробовал прочесть литанию против боли, но не получилось сосредоточиться.

Десять...

Каликс вынужденно расставил ноги шире, потому что казалось, что даже малейшее давление на собственную плоть приведет к тому, что кожа лопнет.

Тридцать...

По спине потек холодный пот, шум в ушах утих, сменившись предобморочной мертвой тишиной. Сердце провалилось в живот, свернулось там в тяжелый неудобный комок.

Он поднялся на ноги уже на счете “сорок пять”. Нельзя было, нельзя доводить до такого состояния! Переполненные семенные мешочки готовы были разорваться, и каждый шаг отдавался болью.

Добравшись до отгороженного ширмой большого ночного горшка, Каликс дрожащими руками приспустил штаны и снова зажмурился, готовясь к финальной части. Обхватив обжигающе горячую твердую плоть, он заученным движением провел по ней кулаком и со стоном схватился за стену: распирающее резервуары семя хлынуло наружу. Все внутри болезненно сжималось, выталкивая его, пока не осталось ни капли — и даже тогда плоть в руке продолжала судорожно сокращаться, заставляя вздрагивать от неприятных ощущений.

Постояв немного, пока черная как ночь, пелена перед глазами не посветлела, Каликс натянул штаны и, пошатываясь, вышел из-за ширмы. Даже хорошо, что видения пробудили его раньше обычного — теперь у него было полчаса, чтобы отдышаться и вознести благодарственные молитвы Звезде.

А уже потом можно будет поесть и начинать собираться в путь. Они все равно выедут позже обычного, но на этот счет Каликс особенно не беспокоился: пока их путь лежал по центральной части Королевства, города стояли относительно недалеко друг от друга, а на тракте было немало гостиниц.

В комнате его ждал сюрприз. Яр в одних новых штанах сидел за столом и с интересом разглядывал бутыль. На вышедшего из-за ширмы Каликса он посмотрел с не меньшим интересом и беззастенчиво скользнул взглядом вниз, на опавшую, но все еще побаливающую плоть.

— Са у́лисенс… — протянул он с необычной улыбкой. Пожалуй, Каликс видел такую у Королевы, когда та предлагала ему нарушить все Обеты. Вот только у Яра она не была ни хищной, ни предвкушающей. — Шисс вáста… — он погладил бутылочку с зельем пальцем так аккуратно, будто касался чьей-то кожи, а не стекла. — Мир да? — спросил вдруг, подняв на Калекса взгляд и закусил губу в ожидании ответа.

— Ты тоже хочешь усмирить плоть? — Каликсу очень хотелось умыться холодной водой и полежать, а не вести беседы с иноземцем. Но вот беда, он не мог попросить отложить разговор. Толмач из желательного становился необходимым. — Тебя тоже видения мучают?

— Тале́м вастали́м са там! — Яр буквально ожег его взглядом и взял бутылочку в руки.

Каликс был не в состоянии спорить. Забрав бутылочку, он налил в крышку на треть меньше своей собственной дозы — примерно настолько Яр был легче его самого — и дал ему выпить. А потом тяжело опустился на стул и стал медленно считать.

На цифре десять Яр округлил глаза и посмотрел на свои бедра. Потянулся к поясу брюк, но Каликс покачал головой и демонстративно положил руки на стол. Яр нахмурился, выполнил безмолвный приказ, но уже на двадцати испуганно дернулся и снова посмотрел вниз.