— Ты чего это, Василий? А вдруг все же она с нечистью дружна? А ты уже нюни развел?

— И ты веришь в это? — спросил Василий. — Не может такая лапушка, да еще тихая такая, быть с нечистыми. Видимо, ошиблась монашка твоя.

— Мне тоже так думается. Я вот что думаю. Обождем еще пару деньков и, если ничего не заметим подозрительного, другую гадалку будем искать.

— Верно, брат.

Ближе к вечеру Мирон, помогая тетке Марье, рубил на дворе дрова. Тетка носила и складывала их в поленницу у небольшой баньки. В какой-то момент Мирон, не выдержав, спросил у нее:

— А Ждана-то ваша украшения любит?

— Украшения? — удивилась баба вопросу. — Да у нее отродясь их не было.

— Даже бус или колечка какого нет? — продолжал Мирон.

— Нет. Мы ведь бедно живем. Где уж нам кольца да бусы носить. Да и Жданушка сиднем целыми днями дома сидит. Куда ей бусы-то? К тому же она все постоянно теряет. То ленточки для волос, то нитки для вышивания.

Мирон зашел в избу в тот момент, когда Людмила и Василий опять спорили.

— Тетка сказывает, нет у Жданы никаких украшений, — сказал Мирон, тем самым прервав спор между молодыми людьми. — Ни каменьев, ни еще чего. Да и теперь, днем, я ничего необычного не нашел на пепелище, где когда-то Ждана с семьей жила. Там ни следов, ни ям каких зарытых тоже не видать. Правда, может, еще в избе тетки поискать?

— Да ничего не найдешь, думается мне, — ответил Василий, который почти целый день провел во дворе, наблюдая за юродивой девушкой. И пару раз тихая красавица даже ласково говорила с ним, что, видимо, вызвало в сердце Василия некоторые надежды. — И Ждану я не позволю напрасно обижать, ибо невинная чистая душа она. А вам лишь злыдни везде мерещатся.

Выслушав братьев, Людмила отвернулась и ушла в свою комнатку. Мирон проследил за ней взором, понимая, что ее раздосадовали их слова.

— Ты обиделась? — спросил тихо Мирон, входя в ее горницу и прикрывая за собой дверь, чтобы их разговор не услышал брат. Девушка, сидящая на лавке, отвернулась от него и вновь уставилась в книжку колдуна. Молодой человек нахмурился и примирительно заметил: — Ты на Василия не держи обиды. Он же, как только красивую девку увидит, так горой за нее становится. Охоч он до девок-то.

— Ты, похоже, также охоч до этой Жданы, — буркнула Людмила. — Раз тоже мне не веришь.

— Стараюсь я верить, — напряженно сказал Мирон. — Но как-то не получается.

Они оба замолчали, и Людмила снова начала рассматривать книгу.

— Ну как? Разгадала что новое? — спросил участливо Сабуров.

— Да. Немного. Вторая нечисть где-то в лесу живет, — ответила она тихо.

— Первую бы найти, — заметил он по-доброму. — Трудно разгадывать-то?

— Трудно. Приходится вспоминать слова, что они означают. Ведь надо понять каждую строку, а вдруг я что-нибудь важное пропущу?

— Ладно, понял я, — кивнул Мирон и быстро вышел из горницы девушки.

Прошло два дня. В тот вечер, после трапезы и бани, Василий долго находился во дворе и пытался разговорить Ждану, которая сидела у окна, перебирая свои ленточки. Мирон и Людмила отчетливо видели, что красавица со светлой косой, тихая и печальная, которая постоянно вязала на деревянных спицах, явно нравилась Василию. Оттого, когда начало темнеть, Мирон и Людмила ушли в свою избу отдыхать, а Василий еще засиделся на улице, любуясь тонким прелестным профилем Жданы.

Уже совсем стемнело, когда Людмила с нехорошим предчувствием вышла из своей горницы и заглянула в комнату, где обитали молодые люди.

— Василий так и не вернулся? — спросила взволнованно Людмила.

Мирон окатил ее недовольным взором: