Внезапно нахлынувшие воспоминания выбили из меня колеи. Катька, черт возьми, не спас я ее тогда, не настоял, а ведь должен был, обязан был что-то сделать, ясно теперь, чего меня так торкнуло. Инга, конечно, постарше была, но слишком сильно она мне напоминала Катьку. Второй шанс мне что ли дали? Катю не спас, хоть этой девчонке помогу.

Всмотрелся в лицо сидящей передо мной девчонки, нет, все-таки она другая и цвет глаз другой.

Сначала я внимания не обратил, а потом, скользнув еще раз взглядом по лицу, заметил довольно глубокий шрам, тянущийся от виска и вдоль щеки. Не сразу его под копной волос приметил, а сейчас вот отчетливо видел.

— Что с тобой произошло? — получилось резковато. Это я понял, когда девочка затряслась сильнее прежнего, и повыше натянула одеяло.

Дебил я, все-таки.

— Боюсь она вам ничего не ответит, — вмешался доктор, о котором я уже и думать забыл, — Инга молчит с самого первого дня нашего с ней знакомства.

Здорово, просто слов нет. Только этого мне не хватало. И как я буду с ней общаться, если она не говорит? Впрочем, хрен с ним, главное слышит, во всяком случае я надеюсь, что проблем с пониманием речи у нее нет.

— Ты поедешь со мной, Инга, — я старался говорить, как можно мягче, и провалился с треском, услышав собственный голос, видимо, сказались годы общения с разного рода швалью, — меня зовут Олег Громов, с сегодняшнего дня я твой опекун.

Девочка снова поежилась, сложно мне с ней будет, ой сложно. Хотя почему мне, найду ей мозгоправа, дам поручение своим, чтобы следили и пусть себе живет. А что, я дома все равно не появляюсь практически, а через неделю и вовсе из города свалю хрен знает насколько. Найму ей, пожалуй, сиделку еще, чтобы в уныние не впадала.

— Тебе помогут собраться, — продолжил я, глядя на дрожащую Ингу, — через полчаса я вернусь.

Пока Инге помогали собраться, я метнулся к хирургу, оперировавшему Артема, благо, тот был свободен, поинтересовался состоянием своего человек, и оставив контактные данные, вернулся в отделение, где лежала Инга. Пока дожидался у палаты, решил заглянуть в документы.

— Кравцова Инга Владимировна, значит. Семнадцать лет, скоро восемнадцать.

Еще месяц и девчонка будет совершеннолетней, а я официально перестану быть ее опекуном. И что делать дальше – непонятно, она же, судя по поведению вообще к жизни неприспособленна. Ладно, так видно будет.

3. Глава 3

Олег

— Садись, — открыв дверь с пассажирской стороны, я кивнул на кожаное сидение. За все то время, что мы шли к машине, Инга так и не произнесла ни слова.

Сложно мне с ней будет, ох сложно. Одно радовало – сбежать Инга не пыталась, только косилась на меня настороженно, держа дистанцию.

— Чего смотрим, залезай, — повторил, глядя в глаза уставившейся на меня девчонке.

И чего она такая пришибленная?

— Ты глухая что ли? — я вообще терпением никогда не отличался, а потому сейчас едва сдерживался, чтобы не нахамить. Поведение Инги, ее молчание, порядком раздражало.

Одарив меня взглядом полным ненависти и презрения, Инга все же выполнила просьбу и забралась внутрь. Закрыв за ней дверь, я обошел машину, забросил девчоночьи пожитки на заднее сидение и забрался в салон.

— Пристегнись, — заняв водительское место, я кивнул на ремень безопасности, который девчонка явно игнорировала.

Реакции на мои слова, естественно, не последовало.

Я бы, конечно, мог попробовать достучаться, повторить, в конце концов хоть как-то привлечь к себе внимание, но, положа руку на сердце, нахрен мне это все не сдалось. Трата времени, не более. Я церемониться не любил, не было у меня такой привычки, несвойственно мне это, я и так уже все мыслимые и немыслимые границы здравого смысла переступил, а потому терять время на уговоры не собирался. Молча наклонившись к девчонке, потянул на себя ремень, и, в общем-то, даже сделать еще ни черта не успел, как Инга, дернувшись, отползла ближе к двери и вжала голову в плечи, словно ожидая удара.