– Что вы можете ответить по существу данного обвинения? – с любопытством посмотрела на меня Рональдина.

– Не знаю, что за фантазии в голове этого субъекта, – презрительно поморщился я, – но мы действовали исключительно с учётом зоопсихологии: опустились на колено, чтобы Манюня не боялась тех, кто выше её ростом. А насчёт одежды – всё просто: многим животным нравится яркая ткань и блестящие пуговицы. И я рад, что смог угадать характер питомицы и предложил ей не банальное яблоко, а то, чем она заинтересовалась.

Как говорится, уел. Брюнет аж шипеть перестал – не найдя, что нам на это возразить.

Испепелив меня взглядом, он тряхнул длинными волосами и нервно зашагал на выход.

– Кто-то ещё желает оспорить наше опекунство? – вскинул бровь Рикардо.

Желающих не нашлось.

Подарив нам напоследок завистливые взгляды, все потянулись на выход.

А к нам подошёл Угорь Лео с кипой документов:

– Прошу вас к столу. Нужно подписать много бумаг и расписаться в получении видеокамеры.

19. Глава 19. Последние напутствия

*

Викториан

*

– Мои поздравления, – Рональдина торжественно пожала руку сначала мне, потом Рику.

Прежде чем позволить мне подписать документы, Рик самолично прочитал каждую бумагу, включая всё то, что было написано мелким шрифтом. И даже заставил зоокомиссию переделать один из договоров, требуя изменить несколько пунктов в мою пользу – чтобы я сам мог решать, сколько раз и как долго выгуливать свою питомицу, а также самостоятельно принимал решения об уходе за Манюней, не дожидаясь одобрения Рональдины на каждый свой шаг.

Боевая женщина поначалу попыталась возражать, но быстро поняла, что с таким опытным адвокатом лучше не спорить.

Как соопекун, Рикардо тоже подписал несколько документов, предварительно тщательно их изучив.

Маня всё это время стояла рядом, то и дело косо поглядывая на Джона Роу. Этот вояка её явно нервировал. Буравил её странным тяжёлым взглядом, при этом нацепив на лицо маску холодного спокойствия.

Пока я подписывал документы, Манюню успокаивающе приобнял за плечи Рик. Поначалу она дёрнулась от него, но потом напряжённо застыла. А я, как глупый юнец, порадовался в душе, что мне она доверяла больше.

Как и говорил Лео Узирани, мне вручили упакованную в коробку видеокамеру, на которую я должен был записывать Манюню каждый день по десять минут и до полуночи отправлять запись в комитет зоозащиты.

Но как оказалось, это были не все «дары» белохалатников. Мне также была подарена большая спортивная сумка, под завязку набитая литературой по дрессировке высших обезьян и зоопсихологии.

Мало того: нам с Риком были вручены две больших канистры с какой-то жидкостью. Боковые наклейки гласили, что там была вода.

Странные такие типы. Они бы мне ещё воздух с собой упаковали. Неужели они думают, что у меня в доме нет водопровода?

– Это особая витаминизированная вода, которой обязательно нужно поить вашу питомицу! – авторитетно заявил Лео. – Без неё она серьёзно заболеет, а вы попадёте в тюрьму за жестокое обращение с животным. Когда эта вода будет подходить к концу – дайте знать, вам доставят новую партию этой жидкости.

– Понял, – сдержанно отозвался я.

Сама Маня посмотрела на эти канистры, как солдат на вражеский дот. Может, ей не нравится вкус этой воды с витаминами? Горчит?

– В сумку мы положили для вас книги по дрессировке и зоопсихологии, – заявил широкоплечий брюнет Илай Маккормик. – Они вам пригодятся, поверьте. Манюня обладает острым умом, отличной памятью и сложным, упрямым характером. Она примат, помните? А кто такие приматы? – спросил он и сам же ответил: – Это не только высшие обезьяны, но и люди – мы с вами. Каждый из нас тоже примат. Но вы не должны забывать, что Манюня – всего лишь умное животное, которое нуждается в воспитании. Нет ничего хорошего в том, если вы её разбалуете. Она, как и любая особь из высших обезьян, с лёгкостью копирует поведение своего хозяина. Это не должно сбивать вас с толку. Как мы заметили, ваш соопекун сомневается в том, что Маня – неразумное существо.