Роберт(с досадой). Так оставь его в покое.

Бетти. Не смейте кричать на Гордона.

Роберт. Тогда сами велите ему помолчать. Нет, я не думаю, что это важно, Олуэн. Но после всего, о чем тут говорилось, вы, признаться, меня удивляете.

Мисс Мокридж(с жадным любопытством). Вот и я так думаю, все это выглядит престранно. Пожалуйста, расскажите нам побольше про эту шкатулку.

Фреда. Все очень просто…

Олуэн. Одну минуту, Фреда. Не думаю, что все так уж просто, но, по-моему, это уже не важно.

Фреда. Я вас не понимаю…

Роберт. И я не понимаю. Сначала вы говорили, что это не та шкатулка, а теперь говорите – все не так просто, намекаете на некие тайны. Как будто скрытничаете, совсем на вас не похоже, Олуэн. Либо это та самая шкатулка, которую вы видели у Мартина, либо не та…

Стэнтон(по обыкновению и добродушно, и грубовато). Да ну ее к чертям, эту шкатулку.

Бетти, мисс Мокридж(вместе). Чарлз, но мы хотим послушать… Но, мистер Стэнтон…

Стэнтон. Прошу прощения, но я терпеть не могу шкатулки, которые навязывают тебе свою музыку. Забудем про них.

Гордон(с неожиданной горечью). И про Мартина тоже. Его больше нет, а нам тут тепло и уютно… в нашей милой компании.

Роберт. Замолчи, Гордон.

Гордон. Не станем упоминать о Мартине и думать о нем не станем. Какой дурной тон. Ведь он умер.

Фреда. Но и разводить истерику незачем. Послушать тебя, Гордон, так подумаешь, Мартин принадлежал тебе одному.

Бетти. Ну нет, Мартин никому не принадлежал. Он был сам себе хозяин. Очень разумно с его стороны.

Роберт(вдруг перестает что-либо понимать). О чем вы, Бетти?

Бетти(со смешком). О том, что я сказала глупость, и вы все наговорили несусветной чепухи, и у меня вот-вот разболится голова.

Роберт. И это все?

Бетти. Разве этого мало? (Улыбается ему.)

Роберт. Что же дальше, Фреда?

Фреда. Напрасно ты так настаиваешь, Роберт, это нелепо. Но все очень просто. Шкатулка попала к нам с кое-какими вещами из коттеджа Мартина. Я ее спрятала и только сегодня достала. А ведь Олуэн в последний раз была в Фэллоус-Энде в ту субботу, вместе с нами со всеми… помните, в самом начале июня.

Гордон(в голосе его прорывается глубокое волнение). Еще бы не помнить! Какой был день! И вечер чудесный, правда? Мы несколько часов просидели в саду, и Мартин рассказывал нам про нелепых ископаемых, у которых он гостил в Корнуолле…

Бетти. Да, и про тощую, долговязую особу, она еще все повторяла: «Ведь вы – человек нашего круга?»

Гордон(очень искренне). Это был самый счастливый день в моей жизни. Другого такого у нас уже не будет.

Роберт. Да, хороший был день. Хотя я вовсе не думал, что для тебя это такое событие.

Фреда. И никто не думал. Видно, Гордон решил закатывать истерику при каждом упоминании о Мартине.

Бетти. Подозреваю, что в этом виноват коньяк, и рюмки у Роберта большущие. Выпивка бросилась Гордону в голову.

Гордон. А куда еще ей, по-твоему, броситься?

Роберт(Фреде). Так ты считаешь, после той субботы в начале июня Олуэн больше не бывала у Мартина?

Фреда. Да, и я точно знаю, этой шкатулки для сигарет у него тогда еще не было.

Роберт. Правильно, не то он бы нам непременно ее показал. И насколько помню, я никогда ее у него не видел. Вот так-то, Олуэн.

Олуэн(с неопределенной улыбкой). Что ж, пусть будет так.

Роберт. Да, но… черт побери… как вы это объясните?

Олуэн(ласково ему улыбнулась). Вы большой ребенок, Роберт. Что объяснять? Надеюсь, здесь не суд, а я не обвиняемая и даже не свидетельница.

Мисс Мокридж. Нет, нет, пожалуйста, объясните. Мы так ждем.

Бетти(после некоторого раздумья). А знаете, Олуэн, ведь тогда вы были у Мартина не в последний раз. Помните, мы с вами потом ездили к нему в воскресенье советоваться насчет тех маленьких гравюр?