Когда наконец приходит время выхода, облегченно выдыхаю, потому что слушать бесконечные планы по очарованию хозяина заведения мне начинает надоедать. Дуры безмозглые. На сцену выхожу, полностью отключив все эмоции, правда, от приступа тошноты избавиться так и не получается. Музыка заполняет пространство, публика свистит и ликует. А я работаю на автомате, бесконечно себе повторяя, что это только работа и так надо. Извиваюсь в такт музыке, повторяя отточенные до автоматизма движения. Настолько отключаюсь, что забываю о порезе на руке, который напоминает о себе, стоит мне забраться на пилон. Острая боль и мгновенное потемнение в глазах. В последний момент успеваю удержаться второй рукой, обхватив бедрами холодный метал.

— Ты что творишь, идиотка, — практически визжит снизу Алинка. Программа на пилоне парная и, если сорвусь я, то сорвется и она. Обе шеи себе свернем. Благо гости ничего понять не успевают, да и не слышат нас, а мое не свершившееся падение воспринимают как фишку программы и оглушающие свисты теперь становятся еще громче.

Дальше обходимся без казусов, боль, конечно, никуда не исчезает, приходится терпеть. Слава Богу, что руки задействованы минимально и сразу обе, поэтому удается сделать упор на вторую. Взбираюсь выше, обхватываю ногами пилон и, откинувшись назад и вниз, подаю руки Алине. Опасный маневр, но гости в восторге. Начинаем вращение, здесь важны полное доверие и концентрация, стоит сорваться мне и Алине тоже придется несладко. Наращиваем скорость, Алина теперь держится только одной ногой, согнутой в коленном суставе, в остальном все зависит от меня, моей ловкости и способности держаться. Страшно, конечно, но рев толпы того стоит. Купюры летят на сцену, когда мы наконец заканчиваем представление и спускаемся вниз.

Внезапно чувствую на себе чей-то пристальный взгляд, не знаю, как это объяснить, но чувствую. Оборачиваюсь в сторону балконов и замечаю какое-то движение, кто-то медленно удаляется вглубь второго этажа.

— Чего встала, топай давай, — шипит Алинка, хватая меня за руку и не забывая попутно улыбаться. Быстро собрав купюры, мы уступаем место следующей группе.

Ближе к утру выматываюсь так, что еле удерживаю глаза открытыми. Только саднящая боль в руке не дает заснуть. Свою обязательную программу я оттанцевала, теперь остаются только приватные танцы, если кто-то из гостей пожелает со мной уединиться. От одной мысли меня передергивает, в прошлый раз меня практически стошнило на гостя. А нечего было руки распускать, касаться можно только в определенных места и в пределах разумного. Я тогда, совершенно случайно, естественно, соскользнула и коленкой по одному очень важному органу заехала. Джентльмену потому не до касаний было.

Пока отдыхаю в гримерке, в помещение снова залетает Катька. Она вообще наш информационный центр местный.

— Видали, что в зале происходит, гостей выпроваживают, во дела.

Поднимаю голову, не сразу осмыслив сказанное. Сегодня пятничная ночь, слишком рано для закрытия.

— Приказ владельца, девчонки, там такие парни из его охраны…ммммм…— произносит мечтательно, а я второй раз за вечер глаза закатываю и тихо радуюсь сказанному. Правда радость моя длится недолго. Ровно через двадцать минут нас всех созывают в зал, и моя жизнь в очередной раз летит прямиков в огромную такую задницу.

Ничего не понимая, мы толпимся в неожиданно пустом зале, когда вдруг появляется уже знакомый мне мужчина. Высокий брюнет в белом костюме, выглядящий также, как и на недавней свадьбе. Тот самый, что спас меня от затяжного знакомства с неприятным типом, встречу с которым я еще долго не забуду. Особенно взгляд его. Бррр.