"А у вас, Илья Александрович, дрянная манера всё время высмеивать меня", – фыркнула я про себя, отворачиваясь от окна. Воронцов уселся напротив и пододвинул ко мне чашку, из которой топорщилась пенка с изображением панды.

– Как это у вас получилось? – вскинула я на него удивлённый взгляд.

– Нуу… Панда сам явился, я тут ни при чём, – тень улыбки на мгновение осветила его угрюмое лицо и тут же затерялась на дне непроницаемых глаз.

– Спасибо! – искренне поблагодарила я принюхиваясь. – Ммм… Корица, имбирь… Что ещё?

– Попробуй. Мне интересно, поймёшь или нет, – кивнул он на чашку, делая глоток из своей. Я на секунду зависла, наблюдая, как он слизывает пенку с аккуратных, на вид жёстких усов, но вовремя спохватилась и, опустив взгляд, пригубила молочную прослойку.

– Кардамон? – вслух задумалась я.

– Совершенно верно! – откликнулся он. – И как?

– Интересное сочетание, – с удовольствием отхлебнула я из чашки, следя за тем, чтобы не испачкаться. – А я иногда перец добавляю…

– Я тоже с перцем люблю, – поддержал беседу он. – А когда холодно, то и красный использую. Не пробовала?

– Нет. Красный не пробовала, – помотала головой я, прислушиваясь к голосам в коридоре.

"Скорее бы уже кто-нибудь пришёл сюда" , – думала я, изнывая от компании Воронцова. Кофе был действительно восхитительный, и, если бы была сейчас одна, то наслаждалась бы его вкусом. Но в присутствии Воронцова чувствовала себя не в своей тарелке. Казалось, что он в кухоньке заполнил собой всё пространство, поэтому чудилось, что воздух сейчас может закончиться.

18. Глава 18. Золотые руки

– Проснулась? – Воронцов щёлкнул пальцами перед лицом, и я, вздрогнув, ткнулась носом в пенку. – Ах-ха-хах! – раскатисто залился смехом он, вставая из-за стола. – Видимо, не совсем… Допивай кофе, и через, – он вскинул руку, посмотрев на свои стильные дорогие часы, – пятнадцать минут выдвигаемся на обход.

Он вымыл чашку, и, опрокинув её на сушилку, бодро вышел из кухоньки. А я, вытерев нос салфеткой, вздохнула, что снова "примерила" костюм клоуна. Я не относила себя к людям, у которых были проблемы с чувством юмора, но всё же, неприятно, когда именно ты постоянно даёшь повод другим повеселиться.

Но кофе действительно возымел нужное действие. Входя в ординаторскую, я почувствовала себя живой и энергичной. В голове просветлело, и личные невзгоды отошли на совсем дальний план. Заглянула в планер, в который я всегда в конце работы набрасывала план на утро и в голове сразу выстроилась цепочка последовательности рабочих моментов.

До обхода я ещё успевала просмотреть карты пациенток, чтобы понимать, что у них, и как с температурой и кровяным давлением.

– Доброе утро, Юлия Львовна! – заглянула в кабинет санитарка Настя с комичной фамилией Маленькая. Парадокс был в том, что девушка имела габариты великанши, поэтому фамилия в её случае звучала как насмешка. Но улыбку такое сочетание вызывало только в самый первый раз. Потом, познакомившись с ней поближе, все начинали проникаться к девушке симпатией. Настя была добрейшим, безобидным человеком, с патологической потребностью везде и всем быть полезной.

– Доброе, Настя. А что, разве сегодня твоя смена? – удивилась я, вспомнив, что девушка писала заявление на отгулы и собиралась уехать к родственникам на несколько дней.

– Теперь моя, – показала она ровные белые зубы в улыбке. – Галина Спиридоновна не сможет за меня поработать. У неё внук заболел.

– При чём здесь внук? – не поняла я. – У внука есть родители… А ты же за неё работала в праздничные дни.