Настроение было таким отличным, и вот. Юра. Ну как же так?!

«Мам, привет, я все понимаю. Юра точно не в опасности? Может, мне прилететь домой?» — написала ей, понимая, что да, если нужно — прилечу. Я уже почти смирилась, что не стать мне примой-балериной, выбор я сделала, когда кольцо от Игната приняла.

«Нет, не нужно. Юра в сознании, хотя и переломов много. Вечером ему операцию будут делать, но ничего опасного, это из-за открытого перелома. Ждем травматолога из столицы. Точно не обижаешься, что я не прилечу? Слав, я бы очень хотела побывать на твоей премьере, горжусь тобой. Но… ты ведь понимаешь?»

Разумеется, я понимаю. Мама рассказывала мне, как примерно в моем возрасте сама в аварию попала. На коляске ездила, потом встала, но хромала. До сих пор легкая хромота есть, если приглядеться к ее походке. Именно поэтому я и понимаю — сейчас ей точно не до премьеры.

Иногда мне кажется, что на нашей семье проклятье. Все счастливые, но и у мамы травма, и у меня. Теперь вот у Юрки. Только сестренке и папе повезло не оказаться на операционном столе, даже аппендицита не было.

«Я не обижаюсь. Юре привет. Держи меня, пожалуйста, в курсе. Мне важнее вы, чем балет. Так что если что, я сяду в самолет, и буду дома» — написала маме.

«Не глупи. Попроси записать премьеру, сделай как можно больше фотографий для нас с Антоном, и получи от этого дня удовольствие. Кстати, лови фото Юрки, это чтобы ты убедилась, что я не преуменьшила. Не пугайся, выглядит он паршиво и обколот обезболивающим, но ничего смертельного. А как на ноги встанет, от нас с отцом получит за эту аварию»

Прочитала сообщение, и рассмотрела фотки брата на больничной койке. Разукрашен — дай Боже. Пока ссадины и синяки красные, но скоро посинеют, опухнут. Одна нога загипсована, другая вытянута спицами — открытый перелом. И ребра перевязаны. Но на губах у брата улыбка.

Пожалуй, я успокоилась. Но все равно нужно будет после премьеры хоть на пару часов прилететь домой, например в воскресенье. А почему нет? Утром на самолет, немного побуду дома, и под вечер вернусь в Питер.

И… можно ведь не в одиночестве, а с Игнатом! Раз уж знакомство на премьере откладывается, и моя красивая картинка, как обычно, сломалась. Познакомить-то Игната с моими родителями давно пора. Сейчас, ясно, маме не стоит писать про Игната и грузить своей личной жизнью, пусть о брате думает, но… пора. Либо в воскресенье, либо на следующей неделе, как получится, мы с Игнатом сядем на самолет, и я и брата навещу, и всех перезнакомлю.

Настроение немного улучшилось.

— Слав… кольцо? — вдруг повысила Женя голос, подойдя ко мне. — Это то, о чем я думаю?

— Да, — продемонстрировала ей свою руку. — Дата не назначена, но тянуть мы не будем. Сначала познакомлю Игната со своими, на зимних слетаем отдохнуть. В Доминикану, например. А весной свадьбу устроим. Только не в мае. В апреле, скорее всего. А ты только сейчас кольцо заметила?

— А оно давно у тебя на пальце?

— Не первый день.

— А, ну понятно. Солисты ведь последние дни отдельно репетируют, тебя в театре и видно не было. Это меня загрузили, капец. Свою партию, твою, иногда в десять ночи выползаю из этого ада, — пожаловалась Женя.

— А нас в обед отпускают. Прости, не могу не хвастаться, — хихикнула я.

Да, в последние дни нам дают прийти в себя, зато до этого нашу нагрузку было не сравнить ни с чьей. Так что все справедливо.

— Кольцо. Офигеть. А мне почему не сказала? Или до сих пор дуешься?

— Про тот случай мы забыли, даже вспоминать не хочу.

— Но ты не рассказала мне про помолвку! — нахмурилась Женя. — Знаешь, я не от тебя, а от Веры получила фотографии вашего дома. Ей ты их послала, а мне — нет. Теперь кольцо. Так бы замуж вышла, и я бы об этом тоже от Веры узнала, уж она-то точно подружкой невесты будет. Обидно, знаешь ли!