Пока оленёнок затихла над книгой, Рута взялась за прутья. Тонкие и гибкие, они покалывали пальцы, но покорно складывались в узор. Самым важным в корзине было крепкое дно, и она старательно выбирала подходящие ветки.

– Смотри, однажды я и тебя научу.

Рута закончила ровный круг и повернулась, но оленёнок не отозвалась. Она лежала среди подушек, на которых пыталась устроиться во время чтения, и тихо посапывала. Книга выпала из её рук, и Рута осторожно подняла её с пола. Оленёнок поёжилась и подтянула ноги к груди.

– Не бойся, я рядом, – Рута погладила её по волосам, накрыла большим одеялом и забрала почти догоревшую свечу.

Она и сама собиралась лечь спать, когда в дверь внезапно постучали. Так поздно заглянуть мог только один человек. Рута устало вздохнула. Выгонять его было бы невежливым, но ей совсем не хотелось разговаривать.

– Здравствуй, Йонас.

Он стоял на пороге и воровато оглядывался по сторонам.

– Ты одна?

– Да, в такое время не принято принимать гостей.

– Хорошо, – Йонас, не сумев распознать намёк, вошёл в дом. – Я как раз хотел поговорить только с тобой. Что ты знаешь о пропавшей принцессе?

Йонас обошёл вокруг дерева, внимательно приглядываясь к коре. Это должно было быть здесь: три берёзы образовывали большой треугольник, оставалось только сделать пять шагов на север от центра. Он ещё раз всмотрелся в ствол, а затем провёл по шершавой поверхности рукой, прислушиваясь к ощущениям.

На северной части кора была темнее и грубее – это являлось одной из первых вещей, которую должны были знать все охотники, да и просто все, кто не хотел погибнуть в лесу. Ориентироваться можно было и по звёздам, но для этого пришлось бы дождаться ясной ночи и найти поляну, что для неопытного путника могло стать серьёзным испытанием.

Йонас пытался вспомнить, какие ещё указатели оставил для себя, но в голову шли только стебли мятлика, которые густо росли в этом месте летом. Почему-то он не учёл, что осенью или зимой лес будет выглядеть иначе. Оставалось рассчитывать только на то, что за несколько лет ширина его шагов не изменилась вместе с походкой.

Ему пришлось сделать несколько углублений, прежде чем лопата глухо ударилась о твёрдую поверхность. Йонас отёр пот со лба и глубоко вздохнул. Он рассчитывал достать этот сундук при других обстоятельствах. Вместе с ним он однажды закопал надежду на иное будущее – то, где он богат, знатен и счастлив.

Он уселся на землю и прижался спиной к берёзе, поставив сундук перед собой. Это была его маленькая сокровищница; когда-то он сложил сюда белоснежную рубашку с манжетами и красивым воротником, зелёный бархатный камзол, расшитый золотыми нитками, пару крепких сапог и мешочек с монетами. Йонас знал, что однажды вернётся, и к этому он подошёл со всей ответственностью.

Отсыревшая крышка поддавалась с трудом, дерево царапало кожу, а из-за влажной грязи пальцы соскальзывали. Йонас достал нож и осторожно, чтобы не повредить, попытался вскрыть замок, но после нескольких неудачных попыток грубым движением сбил его. Резкий затхлый запах ударил в нос после лесной свежести, и Йонас поморщился. В его представлении всё должно было выглядеть иначе.

Ткань рубашки потемнела и покрылась плесенью, а камзол теперь выглядел грязно-серым. Надев такое, он едва ли смог бы прийти во дворец, разве что придворным шутом. Что-то больно кольнуло внутри, и Йонас сжал кулаки. К горлу подступил ком. На языке появился горький привкус. В тяжёлые минуты Йонас всегда думал об этом сундуке, он стал для него символом, одной из тех звёзд, по которым можно отыскать свой путь. И теперь его звезда погасла.