— Но он же…

— Беден? Так ты продаешь меня не только за репутацию? Еще и за деньги? — Мой голос повышается, и я начинаю интенсивно втирать крем в руки. — Между прочим, мой союз с Джероном и тебе поможет.

— Любопытно, чем? — Отец тоже злится.

— Ты же опасаешься, как бы кланы не сочли тебя эгоистом. Так выдай свою дочь замуж за сына грифонщика и сразу прослывешь самым великодушным лордом. О твоей добропорядочности будут говорить далеко за пределами Терминуса еще много столетий.

Отец свирепеет на глазах. Его ноздри широко и быстро раздуваются, брови сходятся на переносице, желваки играют от того, как сильно он сжимает челюсти. Он подрывается с места и нервно расхаживает по комнате.

— Почему не Ливиас? Не Клем?

— Ливиас — магнит. Я не хочу, чтобы он практиковал свою магию на мне. Я должна сама решать, чего и когда хочу. А Клем…

Клем лез ко мне целоваться на нашем свидании. Но Джерон-то зашел еще дальше, и меня это не оттолкнуло…

— Обладатель магии воды, — разводит руками отец. — Будет тушить твой огонь, когда он полыхает без надобности.

— Он хитрый!

— Тоже прекрасно. Тебя же только хитростью взять!

— Папа, он мне не нравится! — выкрикиваю я, подскакивая на ноги.

Отец выдыхает и прикрывает глаза.

— Ладно. Вижу, спорить с тобой бесполезно. Хочешь замуж за Джерона? Выйдешь! Но при условии!

— Начинается, — бурчу я.

— Мы объявим победителей завтра вечером. Пятерым оставшимся не придется болезненно поодиночке вылетать из отбора, с каждым новым днем привыкая к тебе все больше. Они уйдут вместе, дружно пожелав вам счастливой семейной жизни.

— И? — Я скрещиваю руки на груди, ожидая подвоха.

— Вторым будет один из моих фаворитов.

— Твой альтруизм не имеет границ. Ты же помнишь, что это мне с ними засыпать и просыпаться в одной постели?

— Мел, за тебя борются лучшие женихи со всего света! Войди в наше положение. Наша детородность уступает продолжительности жизни. Несовместимость пар встречается все чаще. Для тебя подобрали тех, кто способен подарить тебе дитя. Надеюсь, не одно.

— Несовместимость стала частым явлением именно из-за того, что вы смешали кровь! — фыркаю я. — Жили же когда-то семь кланов обособленно друг от друга, просто соседствуя. И все было прекрасно: плодились и размножались.

— Пока черные от злости и зависти не наложили на всех нас проклятие бесплодия! — рявкает отец, задетый моими обвинениями. — Ты не хуже других знаешь, что драконам пришлось пойти на риск смешения крови. Только так мы не вымерли! И клан хамелеонов — символ того, чем нам пришлось пожертвовать.

— Я лишь не хочу превратиться в инкубатор, — признаюсь я, и отец реагирует на горечь в моем голосе.

Он подходит ко мне, обнимает за плечи и прижимает к себе.

— Знаю, девочка моя, — шепчет он, поглаживая меня по спине. — И я не выдал бы тебя за недостойного мужчину. Именно поэтому я задумал этот отбор. Кланы не выставили бы от своего имени кого попало. Все женихи хороши. Каждый по-своему.

— Кто? — спрашиваю я, чуть отстраняясь.

— Что — кто?

— Кто твои фавориты? Ливиас? Клем?

— И Винс, — добавляет он.

Закатив глаза, я вздыхаю. Ну конечно! Винс!

— Отважный муж тебе тоже не помешает. Винс — это гарантия защиты.

— Мне не от кого защищаться.

— Есть, — тихо произносит отец и смотрит на меня так, словно скрывает какую-то выедающую его тайну. — Всегда найдутся завистники.

Я качаю головой и опять сажусь на кровать. Завинчиваю крышечку баночки с кремом, верчу ее в руках и отвечаю:

— Пусть Винс проявит себя еще раз. Если он пройдет мое испытание, я дам свое согласие.

— Что ты задумала? — напрягается отец.