Джерон встает совсем рядом. Я ощущаю его древесный запах и вспоминаю, как в детстве считала, что зеленые пахнут животными, раз обладают магией фауны. Я тихонько смеюсь, и это привлекает внимание Джерона.

— Вспомнили что-то веселое? — интересуется он.

Не зря зеленых считают самыми умными. Их трудно обвести вокруг пальца.

— Расскажите лучше о себе, — прошу я, покачивая ногой.

Он кладет ладони на парапет и уточняет:

— Вы спрашиваете из вежливости? Мелисанта, я знаю, что между нами пропасть. Вы дочь лорда Терминуса, а я сын грифонщика. Это настоящее чудо, что мне выпала честь стоять в одном ряду с мужчинами из знатных родов и бороться за вашу руку и сердце. Но вы влюблены.

Я резко поднимаю взгляд и теряю дар речи.

— В Мариуса, верно? — улыбается он.

— А от вас ничего не скроешь, — шепчу я.

— Нельзя выходить замуж за нелюбимого, лишь потому что ваш отец побоялся пересудов.

— Предлагаете мне взбунтоваться? Это опозорит нас. Отец воспитал шестнадцать сыновей. Все мои братья счастливы в браке, хотя невест так же выбирали не сами. Родителям виднее, что лучше для их детей.

— Почему же сразу взбунтоваться? Вы изначально агрессивно настроены на этот отбор и нарочно стараетесь выглядеть стервозно, отпугивая женихов. Попробуйте дать себе и им шанс. Вы наверняка уже подсознательного кого-то выделили. Так откройте свое сердце, впустите в свою жизнь что-то новое. Вдруг у вас получится полюбить не только Мариуса. Тогда и ваш брак будет не менее счастливым, чем у ваших братьев.

У меня мурашки бегут от его слов. И почему я раньше с ним не пообщалась? Ах, точно! Он же простолюдин! Последний в очереди.

— Себе и им? — переспрашиваю я, заметив, что Джерон не относит себя к общему списку. Неужели у него самоуверенности еще больше, чем у Винса, и он уже планирует день нашей свадьбы?

Джерон усмехается.

— Мелисанта, вы же все прекрасно понимаете. Я здесь для массовки. Мне даже предложить вам нечего. Я небогат и неопытен в магии своей крови.

Моя голова уже расплавилась бы от такой интенсивной работы мозга. Все претенденты в мои мужья считают себя лучшими, преисполнены уверенности, но на деле не поразили меня абсолютно ничем. Пустышки, да простят меня их кланы. Джерон же, вопреки тому, что значительно обходит других по итогам испытаний, четко знает свое место и здраво смотрит на вещи. Он не пытается выслужиться передо мной, чтобы войти в историю, стать легендой, как первый сын простого грифонщика, женившийся на наследнице огромного состояния. Я смотрю на него, хлопаю ресницами и совершенно теряюсь.

— Все нормально, Мелисанта, — улыбается он. — Ваш отец уже знает, что завтра я покину отбор.

Какая-то сила притягивает меня к Джерону. Я подскакиваю с места, подтягиваюсь на носках и целую его в губы.

Покинет он… А как же! Если только, взяв меня в жены!

Он не стоит истуканом, не теряется. Решительно притягивает меня к себе и, сжимая в своих тугих объятиях, отвечает на поцелуй. Меня опаляет жаром, и тянущаяся из сада прохлада не смягчает его. Он крадется по моей спине и груди, заставляет кожу покрываться мурашками, наливая соски, сползая к низу живота и заселяясь там. Едва я ловлю себя на мысли, что мне неописуемо приятны ласки постороннего мужчины, как Джерон подхватывает меня на руки, снова усаживает на парапет и начинает задирать мое платье.

А он не из робкого десятка, улыбаюсь я, обвивая его шею руками.

— Вишня, — шепчет он вместе с поцелуем, языком обводит мои губы, скользит им вокруг моего языка и добавляет: — Обожаю вишню…

Меня накрывает головокружительной страстью. В любой момент на террасу может выйти кто-то из гостей или слуг, нас могут заметить ночные сторожа, а я словно безумная готова отдаться зеленому дракону прямо здесь и сейчас.