Если же на его пути выпадет много подростковых переживаний и трудностей, но при этом они будут преодолены, то психика окрепнет, закалится, и человек будет лучше подготовлен ко многим тяготам жизни в дальнейшем и, скорее всего, сможет с ними разобраться. Хотя бывает, что подросток оказывается не в состоянии спокойно пережить этот период и самостоятельно справиться с ломкой характера. Тогда он либо попадет в плохую компанию, либо будет искать утешения в наркотиках и алкоголе, или то и другое вместе. В общем, его жизнь может покатиться по наклонной, если, в худшем случае, он не покончит с собой. Кажется, именно эта тема и проскользнула в стихотворении девочки за окном.

– Надо завтра сестрицу расспросить подробнее, – пробормотал Иван. Он застыл перед монитором, глядя сквозь него, и разговаривал сам с собой. – Эх, жалость какая, не могу ей это продемонстрировать!

Мысли Ивана перешли на другое, он обозначил окно депрессивной девочки, чтобы еще раз туда вернуться, и принялся блуждать дальше, попутно раздумывая, синтезированы ли эти стихи или это заготовка разработчиков и нельзя ли найти в какой-нибудь виртуальной квартире нечто действительно стоящее, что могло бы его прославить, если выдать находку за свои собственные труды.

– Как там мои алкаши поживают? – вспомнил он семейку, к которой вторгся буквально на днях. – Еще не порезали друг друга?

Он переключился на их квартиру. Окно светилось только на кухне, куда он сразу же и направился. Парочка сидела за облезлым кухонным столом, на котором царила бутылка дешевой водки. Рядом стояли два щербатых порыжевших граненых стакана и вскрытая банка с килькой в томате. Женщина неопределенного возраста с заплывшими глазами на синюшном лице кивнула своему собутыльнику:

– Открывай давай уже! Чего сидишь-то, глазами хлопаешь?

Сухонький мужичонка с воспаленными веками, сальными редкими волосами и трясущимися жилистыми руками потянулся к бутылке.

«А, все то же самое», – с отвращением скривился Иван. Ему вдруг сразу стало противно наблюдать за ними, и он покинул пьяную кухню. В прошлый раз он смотрел дольше. Началось все с таких же посиделок, потом переросло во взаимные упреки, и собутыльники принялись орать друг на друга. Ване даже показалось, что он слышит стук по батарее от их соседей, но было не ясно, сверху или снизу. Не обращая внимания на стук, женщина, которая была довольно мощной на вид, вышвыривала своего хилого супруга – или сожителя – за дверь. Он вопил на весь подъезд, кроя ее и всю совместно прожитую с ней жизнь трехэтажным матом. Ваня не видел его за пределами квартиры, но слышно было отменно.

«Зря, наверное, я это окно пометил, – подумал сейчас Иван. – Такого дерьма и в жизни предостаточно можно насмотреться, и это вовсе не та история, за которой стоит подглядывать», – решил он и на этот раз отметил окно как пройденное и больше не интересное.

* * *

В квартире обеспеченной семьи Ивану поначалу просто нравилось наблюдать за размеренной жизнью супругов. Муж с утра уезжал на работу, и Ване было очень любопытно, на какой машине, поэтому однажды он, подловив момент, когда хозяин выйдет из квартиры, попробовал выглянуть из окна и проследить, но за стеклами была только полупрозрачная муть. Он уже и раньше делал такие попытки, еще в самом начале этапа, пустившего его внутрь, но каждый раз безрезультатно. Ваня окончательно убедился, что как бы ни был безупречно прописан виртуальный мир, ему демонстрировали его лишь в пределах квартир. Что, впрочем, было ожидаемо: недаром игра называлась «Окна». Однако он был уверен, что и вне видимой зоны жизнь персонажей идет полным ходом. С ними постоянно что-то происходит, события развиваются, непредсказуемо меняются судьбы.