– А если не будете, то потонете в беззаконии. С вот такой чепухи зачастую вырастает крупная рыба. Вы уж найдите золотую середину. К примеру, заведите картотеку. Попался кто-то по мелочи разок, внесите его в список. Возложите штраф. Не может выплатить – назначьте общественные работы. Не выучит урок и попадется во второй, даже по той же мелочевке – тут уж никакой пощады. Как говорится – не ваша то вина.

– Во всем-то вы сведущи, Софья Алексеевна. – усмехнулся Гордей и тут же скривился от боли. – Восхищен широтой ваших взглядов. Разумное предложение. Всенепременно учту.

– Ну все, я закончила, – убрала я руки за спину. – Холодный компресс требуется держать не более пяти минут. Синева немного спала. Я бы посоветовала приложить на ночь лист алоэ. Три дня, и будете как новенький.

– Сердечно благодарю, – кивнул он, поднимаясь с места. – Однако вы так и не сообщили, каким обстоятельствам я обязан удовольствием видеть вас?

А и верно. Совсем в этой суматохе из головы вылетело.

– У меня к вам срочное дело, Гордей Назарович, – и кратко поведала о своей поездке в издательство – о разговоре с Дарьей, о странном парне Борисе, чье описание один в один соответствует устному портрету, данному нам Иглой. Пристав слушал, хмурился, но кивал. А когда завершила словами, что снаружи нас ждет коляска графа Бабишева, любезно согласившегося подвезти до меблированых комнат на Корнеплодной, где квартирует подозреваемый – подавился воздухом и закашлялся. – Как видите, одним нам никак нельзя. Вдруг преступник поймет в чем дело? Решит оказать сопротивление?

– И как я прежде обходился без вас, – без должного энтузиазма посетовал себе под нос Ермаков, натягивая пальто.

Дальнейшая дорога, после неловкого обмена любезностями, прошла в гробовой тишине. Сидящая рядом Дарья, что-то демонстративно строчила в своем блокноте. Устроившийся напротив граф, любовался проплывающими мимо видами. И только занявший место по правую руку от него Гордей, бросал на меня красноречивые взгляды. Как бы говорящие: «что я, черт возьми, здесь забыл?».

Если бы не свист ветра в ушах, а также резкие подвывания плывущего за нами призрака, мне бы было не по себе. Взбаламутила воду. Собрала людей. А вдруг этот Боренька вообще ни при чем?

С одной стороны, всякое бывает, лучше перестраховаться. С другой – вряд ли пристав после этого еще раз мне поверит.

Судя по внешнему виду здания – темно-красный кирпич, мраморные колонны, в виде поддерживающих небосвод атлантов, припорошенная снегом ярко-оранжевая черепичная крыша, – а также дежурившего у входа швейцара в парадной белоснежной ливрее, в меблированных комнатах «Зимняя сказка» квартировала публика с увесистым кошельком. Чаще это были одинокие барышни или холостые мужчины. Они пока не обзавелись собственным домом, но на то были свои уважительные причины, заключавшиеся отнюдь не в деньгах.

Коляска, с запряженной в нее резвой четверкой, остановилась напротив вычищенного до блеска невысокого крыльца. Оставаться ни Колпакова, ни Бабишев – провожаемый молчаливым, но хмурым взглядом Ермакова – не захотели. Увязались следом.

В просторном холле нас встретил улыбчивый управляющий.

Насколько позволяло внушительное пузо, низко поклонился. Внимательно ознакомился с полицейской книжицей. Без лишних вопросов вызвал коридорного, щуплого юношу с заискивающим взглядом. Он-то и проводил всю нашу честную компанию на второй этаж.

– Не открывают, господин пристав, – после пары стуков пожал плечами малец. – Поди нет там никого.

Дарья нахмурилась. Нервно вцепилась пальцами в ридикюль. Заметивший это Сергей, потряс выуженным из кармана целковым.