Кутепов прекрасно помнил канун нового 1986 года, день исчезновения его жены Ларисы. В тот день ее случайно встретила соседская девушка Маша, которая училась в областном центре в медицинском училище. Со слов Маши, Лариса была, как обычно, весела и приветлива, с двумя большими сумками, наполненными продуктами и подарками. Лариса сказала девушке, что направляется на автовокзал, чтобы побыстрее добраться до родного поселка. Но домой жена Кутепова так и не вернулась. Проведенное милицейское расследование показало, что билет на автобус она не покупала. Единственной зацепкой, которую смогли обнаружить милиционеры, были показания женщины-кассира автовокзала. Та опознала ее по фотографии, дав следствию дополнительную информацию. А запомнила кассир пропавшую жену Кутепова только по одной причине. В тот момент, когда Лариса уже передавала деньги за билет, ее окликнул какой-то мужчина. Лариса засуетилась и попросила не пробивать чек, пояснив, что ее со всеми удобствами довезут на «уазике» до самого дома. Неизвестного мужчину кассир не рассматривала, поэтому описать его внешность затруднилась, но запомнила его верхнюю одежду, а именно – темно-зеленый бушлат военного типа. Но эта примета оказалась малозначимой, поскольку многие мужчины в их поселке носят нечто подобное.

Что касается автомобиля, то здесь Кутепов знал абсолютно точно – в округе таких машин было всего четыре. Первая – это его служебный милицейский «УАЗ». Но себя из круга подозреваемых он, конечно же, исключил. Вторая – машина председателя совхоза. В тот день председатель был на совещании в районном центре, а после поехал в гости к своему племяннику и остался у него ночевать. Его алиби смогли подтвердить несколько человек. Третьей машиной была видавшая виды местная санитарная «буханка», которая относилась к фельдшерско-акушерскому пункту. Было абсолютно точно известно, что в тот день по причине поломки карбюратора никаких выездов санитарный автомобиль не совершал.

Четвертая же машина стояла на учете и была приписана к государственному кабаньему заказнику, на ней ездил егерь Олег Хорькин. Было выявлено, что в тот день Хорькин посещал областной центр, где на складе получил инвентарь для охотхозяйства. Однако домой он вернулся не в тот же день, а лишь сутки спустя. При дознании Хорькин уверенно ответствовал, что жену участкового не видел, зато в областном центре встретил своего старого армейского приятеля, с которым пил водку у него дома вплоть до самого утра и проспался, с его же слов, лишь к вечеру следующего дня. Бывший сослуживец подтвердил это алиби, но осталось еще много вопросов, поскольку сослуживец представлял собой опустившегося спившегося человека, который во время допроса путался даже в днях текущей недели. Подозревая Хорькина в причастности к похищению супруги, участковый лично неоднократно осматривал его дом и хозяйственные постройки, но ничего подозрительного обнаружить так и не смог. Официально подозрения с егеря были сняты, но с той поры Кутепов держал его под постоянным пристальным вниманием.

Дальнейшее расследование ничего дало. Тело Ларисы Кутеповой найдено не было, и она попала в сводку как без вести пропавшая. С тех пор участковый стал частенько прикладываться к бутылке, надеясь в алкогольном забытье облегчить свои страдания. Конечно, он и раньше мог позволить себе напиться до поросячьего визга, но присутствие жены его всегда сдерживало. Как бы ужасно ни выглядела правда, но и в тот роковой день, когда пропала Лариса, он был мертвецки пьян. По случаю подведения итогов уходящего года в районном отделении внутренних дел Василий напился так, что позднее не смог даже вспомнить, как добрался до дома. Очнулся он уже утром лежащим на полу поперек прихожей.