Высокая?

Низкая?

Цвет волос, цвет глаз, все ускользает, будто бы Димитрий смотрит на нее сквозь закопченное стекло. Морок? Определенно.

- Мы были близки, как сестры… ближе, чем иные сестры…

…Стешка давече скандал закатила, что у Элизы платья лучше. Так ей из Арсинора привезли, по последней моде. Ветрицкий мерки отвез Ламановой, заказал гардероб для будущей жены. И сердце сжалось болезненно…

- Я ей говорила, что опасно доверять этому проходимцу… откуда он взялся? Появился вдруг… вскружил голову… уверил, что они будут вместе до конца жизни. Женское сердце слабо, сама знаешь…

И Элиза кивает.

Знает.

А еще болит оно, ноет.

- Она прошла с ним через многое. Она стала верной подругой. Была ранена, защищая его. Выжила, несмотря ни на что… а он ее удавил.

- Почему?

Катарина пожала плечами.

- Надоела… видишь ли, дорогая, мужчины не склонны ценить самоотверженных женщин. Она узнала о нем кое-что нелицеприятное. В последнем своем письме она говорила, что пребывает в сомнениях, что любовь в ней борется с чувством долга. Полагаю, он помогал смутьянам, представляясь верным сторонником короны…

- Это…

- Предательство. Да, но, возможно, она готова была бы принять его и таким… что поделаешь, любовь ослепляет…

…Димитрий согласился.

Еще как ослепляет, а уж приправленная изрядной толикой воздействия, вообще способна сделать влюбленного слепым, глухим и неспособным думать.

Девочку было жаль.

Немного.

- Полагаю, она попыталась воззвать к его совести, за что и поплатилась. Мне стоило немалых усилий выяснить ее судьбу. И да, я пришла в ужас… я желала не мести, но справедливости…

- И почему…

- Потому что к тому времени Стрежницкий успел прославиться. Как же, герой… о нем говорили, как о человеке самоотверженном, подающем пример слабым. И тут я. Кто бы поверил мне? Тому несчастному письму, в котором и доказательств не было, одни лишь намеки.

Теперь голос звучал ровно, а речь была тиха, убаюкивающа. И Элиза поддалась ей, она прикрыла глаза, почти засыпая.

- Ничего, деточка… я так ждала… мы все ждали… и время пришло… ты ведь поможешь мне? Мы восстановим справедливость…

…от памяти почти ничего не осталось.

Верно, время выходит, ведь мертвое должно остаться мертвым. А потому Димитрий торопится. Он листает дни, прослушивая беседы, которые сводятся к одному: девочку учили ненавидеть.

…воплощения зла.

…подлец.

Соблазнитель женщин. Бретер, вызывающий на бой лишь тех, кто заведомо слабее. Убийца на службе короне… как узнали?

Димитрий спросит.

Позже.

- Скоро уже… - Катарина стала ближе, чем родные, и пожалуй, лишь она одна понимала всю боль юной души…

…конечно, понимала. Она и не давала этой ране зарасти, наслаивая на одни чувства, другие. Это ведь просто, разжечь интерес до влюбленности, а ее выставить любовью. И плеснуть горя, отчаяния. Довести до грани…

- Ты должна принять участие в конкурсе, - Катарина держала Элизу за руку. – Это наш шанс…

…единственный.

…ведь она никогда не выйдет замуж, чтобы не опошлить память о Ветрицком.

- Куда тебе на конкурс? – матушка, впрочем, имела свое собственное мнение. – Ты посмотри на себя! Ты исхудала, вся потемнела, тебя и близко не допустят… а вот Стешенька…

- У Стеши нет дара, - сухо напомнила Элиза. – Это противоречит условиям. Что до меня, то я… вольна в своем выборе, даже если вы будете против.

…матушка обиделась и занемогла. Стешка устроила скандал, а Катарина наняла экипаж.

- Скоро, дорогая моя, скоро мы окажемся во дворце… но действовать придется осторожно… мой бедный брат слишком спешил, за что и поплатился… вот увидишь, у нас с тобой получится.