- Именно. Если разделить на двоих, то крохи выйдут, а ты хочешь их и этого лишить… ладно, Элиза с даром, она в любом случае жениха найдет… но Стешенька… девочка вошла в возраст…

- Она только на год Эли старше.

А в висках бьется гнев.

Снова она.

Снова…

…всегда она и только она… такая хрупкая и изящная. Умная. Вежливая. Ее хвалит гувернантка и наставники восхищаются остротой ума. Она умеет одинаково ловко решать задачи, рисовать на картах и вышивать лентами. А еще музицирует весьма прилично, пишет экспромты и даже пробует себя в скульптуре.

Ее собираются вывозить в Арсинор.

А Димитрию…

…не ему… ей остается смириться. Она ведь всегда смирялась.

Чужая память.

Теперь с нею легче управиться.

- …наймем кого… пусть научит основам, а там пройдем освидетельствование и ограничители поставим, - матушка говорит убежденно. – Притыцкие так сделали…

- И что в том хорошего? – отец ворчит, но согласится. Он всегда и во всем с матушкой согласен, и от этого становится еще обидней. – Лишать девку шанса…

- Какого шанса? – матушка едва ль не визжит, что совсем неприлично. – Одумайся… в этом Университете, если хочешь знать, совершенно невозможные порядки! А Элька не особо умна, не говорю уже о хитрости. Быстренько окрутят, а после бросят. Вот принесет в подоле…

- Авось не принесет.

- Если и нет, то дальше что? Дар у нее есть, но куда с ним… в менталисты коронные? А дальше что? Небось, кому нужна будет жена, способная мозги из головы вытащить…

- Ты преувеличиваешь.

- Я? Это ты… на что ты ее обрекаешь? Служить короне до самой смерти? Ни друзей, ни… тебе ли не знать…

- Успокойся, - примиряюще сказал батюшка. – Небось, и на нее свой охотник сыщется… а если дар и вправду яркий, то есть те, кто не испугаются, но наоборот…

…прочь.

Не то.

Хотя обида ярка. И стало быть, маменька уговорила… конечно… отец обещал подумать, всего-то нужно, что годик потерпеть. Чай, университет не убежит. А пока у Эли будет время подготовиться.

Вон, наставника пригласили.

И цепку на шею повесили, мол, для ее же блага, а то ж дар, он такой, опасный без должного контроля. Цепка душила. И ночью Элиза просыпалась от того, что того и гляди задохнется. Она умоляла матушку, но та оставалась непреклонна.

Нельзя.

Дар…

…дальше…

…слезы.

…уговоры… но матушка лишь отмахивается.

- Дорогая, не понимаю, на что ты жалуешься. Жених ждать, пока ты доучишься, не станет. А партия найчудеснейшая. Тебе стоит порадоваться, что тобой заинтересовались Ветрицкие…

Стоп.

Ветрицкией.

Древний род. Богатый. И сестрица кривится, не скрывая злости: уж она бы… но у нее дара нет.

- Постарайся все не испортить, - матушка сама нащипывает щеки и хмурится. Стало быть, выглядит Лиза не так, чтобы хорошо. Ничего. Она привыкла к собственной некрасивости.

А Ветрицкий хмур.

Он старый.

Как папенька. Но по нему не скажешь, смотрится молодо, что заставляет сестрицу жеманничать. Впрочем, Ветрицкий, в отличие от иных кавалеров, не испытывает восторга и не спешит лишиться разума, но машет рукой и говорит:

- Замолчите.

И Стеша замолкает.

Ее глаза вдруг стекленеют, и сама она…

- Не стоит волноваться, это ей не повредит. Она будет уверена, что весь вечер меня очаровывала, а я поддавался. При внушении главное использовать понятные людям образы. Позволите?

Он потянул за треклятую цепочку, и Элиза склонила голову.

Первый вдох дался ей… тяжело.

А Ветрицкий нахмурился.

- Стало быть, ее в принципе не снимали? Когда ваш батюшка написал мне, я, признаться, не думал, что все настолько… серьезно. Дышите. И если больно – кричите.

Она не кричала.

Стиснула зубы, пытаясь справиться и со слабостью, и с головокружением, чем заслужила одобрительный кивок.