В конечном итоге мы распрощались с ним вполне довольные друг другом, а я стала ударными темпами готовиться к выставке, словно к первой в своей жизни. Вру, в первый раз я так не нервничала, так как всю организационную работу взял на себя отец – известный художественный критик, а моральной поддержкой меня обеспечивала мама – преподаватель в художественном училище. Да – семья у меня глубоко интеллигентная и творческая. Только Вовка подкачал и подался в бизнес, хотя мог бы стать отличным фотографом. Во всяком случае, мне нравились свои фотографии только за авторством брата.

За день до выставки, когда я возвращалась из салона красоты, под своей дверью обнаружила… Ваню.

– Привет, – улыбнулся Иван своей коронной улыбкой с очаровательной ямочкой на щеке, от которой прежде я сходила с ума.

– Привет, – без лишних эмоций отозвалась я, размышляя, какого черта происходит.

– Отлично выглядишь, – перешёл он к комплиментам, когда понял, что вестись на его улыбки я не собираюсь. – Поменяла причёску?

– Верно, – тряхнула я укороченной гривой по плечи, которой вернула натуральный цвет. Поразительно, как меняет настроение всего лишь смена причёски! Вот сейчас чувствую себя совершенно другим человеком, который ни в жизни бы не связался бы с таким красавчиком, как Иван. Красиво, конечно, но за подобной красотой кроется слишком много эгоизма. Люди, да его косметичка больше моей, втрое! И ванная вся была заставлена не моими, а его баночками, чьё предназначение порой даже для меня оставалось загадкой. Как он мне говорил: «Внешность – это моя работа». В целом верно, если тебе восемнадцать и нужно как-то жить на одну стипендию, пока не получишь образования. Вот только Иван почему-то решил, что будет востребован всегда, не задумываясь, что когда-то перед ним могут закрыть дверь, перестав восхищаться его достоинствами. – Спасибо, – сухо кивнула я, обошла его и стала возиться с ключом, чувствуя намёк на брезгливость от близости этого мужчины.

– Мои ключи не подошли. Поменяла замки?

– Бывший хозяин поменял, – улыбнулась я, радуясь, что на этаже только по две квартиры, а мои соседи сейчас на работе и не станут свидетелями возможных сцен. За сменённые замки Рязанову отдельное спасибо. Сначала не поняла, когда увидела обновку, сейчас радуюсь такой предусмотрительности, так как не допускала даже мысли, что Ваня решит вернуться в эту квартиру.

Когда новый, ещё не до конца разработанный замок поддался, я хотела проскочить в квартиру, но Иван подал голос:

– Даже на чай не пригласишь?

– А должна? – удивилась я. Осмотрела мужчину с ног до головы, а после любопытство во мне восторжествовало, и я со вздохом кивнула, соглашаясь впустить его. – Прости, но уже довольно поздно, так что если есть что сказать, говори быстрее. У меня завтра важный день, – разуваясь, бросила я за спину и обернулась, чтобы наткнуться на светлый взгляд выразительных глаз, который раньше мне кружил голову. Теперь он внушал только досаду от мысли, что краска подобного оттенка у меня заканчивается и нужно бы докупить.

– Да, я слышал, что ты выставляешься. Полинкины работы тоже будут там, – проинформировали меня, отчего настроение тут же слетело ещё на несколько пунктов.

Я, конечно, знала, что выставляться завтра буду не одна, но вот присутствие Грунской даже не предполагала. Помнится, Евгений упоминал, что выставка будет портретной. А Полинка, насколько я помню, больше по абстракционизму, гордо прикрывая своё неумение рисовать красивым словцом и неразборчивым маранием краской холста, в которое она, якобы, вкладывала глубокий смысл.