– Влад, – с трудом смотрю на него. – Ты че несешь, какой еще день рождения?

– Ты вернулся с того света, друг. Который раз. Афган отдыхает.

– Ничего не помню. Почему так херово?

– Совсем ничего не помнишь? – машу головой и принимаю помощь от друга. Тот помогает мне подняться, и я усаживаюсь на кровать.

– Такой странный сон снился. Будто я нашел свою Истинную, и она меня убила, – усмехаюсь, но, похоже, зря, потому что боль возвращается и поражает в самое сердце. Сжимаю рукой… рану. Черт. Это еще откуда?

– Славик, я тебя разочарую, но это не сон. А нет, погоди, наверное, я должен тебя поздравить.

– Ты же врач, а не шут. Что со мной?

– Ты укусил свою Истинную.

Поднимаю на него затуманенный взгляд. Владислав серьезен, как никогда. Что вчера было?

Охота у Багровой реки. Андрюха – предатель. Его дочь и…Черт. Его…дочь?

– Где они?

– Вспомнил, да?

Встаю с крова, но меня складывает пополам все от той же боли. Я весь перевязанный. Резко начинает мутить, вдобавок тошнит, крушится голова, а внутри все горит, сверлит, колит. Блять, да что это за хрень?

– Так что со мной? – голос оседает, хриплю как старик на смертном одре. А что, если так? Влад пристраивается сбоку, подстраховывая, но я даю ему понять, что в состоянии идти сам, во всяком случае, до сортира.

Встаю напротив зеркала. Похож на последнего конченного наркошу, которого едва откачали от передоза. А мне хочется еще, не знаю чего, но чувствую, что хочется. До одури, до галлюцинаций.

Делаю глубокий вдох, включаю холодную воду и, набрав полные ладони, умываюсь. Тело перевязано бинтом, из-под которого торчит непонятная херня. Я бы сказал, что рана, да. Но похоже на заражение, распространяющееся по коже. По телу. По мозгу и явно по костям.

– Ты пометил Истинную.

Смотрю на отражение друга, который, встав в дверях, сложив руки на груди. И судя по выражению волчьей морды, тот не шутит.

Похоже, я должен радоваться и ссаться кипятком, что встретил Истинную и даже успел пометить ее, да что-то нихрена не радостно. Однако ко всему в придачу чертовски досадно и обидно. Но пока не понял почему.

Истинная. У меня есть Истинная. Пиздец, конечно, но разберемся.

Вспомнил, она в меня выстрелила. Мелкая дрянь. Мелкая дрянь, дочь Андрея. Ну, отлично, блять. Спасибо, Лунная. Это так ты поддерживаешь Альфу?

– Пиздец, – выдаю, глядя в отражение. Глаза залиты кровью. И не от злости, а потому что капилляры лопнули. А ранение паскудно загнивает не из-за серебряной пули. Если бы это было только серебро, то к обеду я был бы уже бодрячком. А ведь дело в другом.

Но сука… ну как же я так влип? Блять…

– Это какой-то гребаный пиздец, Влад, – провожу ладонями по разлохмаченным волосам и продолжаю пялиться на себя не веря в произошедшее. – Она же того возраста, что и мой сын.

– Это последнее о чем ты должен волноваться.

– Последнее? – схватив с раковины стеклянный стакан, оборачиваюсь. Хотел его отправить в голову этому… уроду стоящему передо мной. – Ты должен был дать мне сдохнуть!

– Пасть смертью храброго ты мог бы и в Афганистане, но ты решил жить. А теперь что? Решил сдохнуть из-за девчонки? Нет уж друг, я, что ли, зря тебя тащил с горы сутки? Подумаешь, Истинная.

– Она еще ребенок!

Владислав делает глубокий вдох и выдыхает, растягивая насмешливую улыбку.

– Ну что поделать, будешь кормить из соски и воспитывать под себя.

– Под себя? – усмехаюсь. – Когда она вырастит, под себя я уже буду ходить, и мне не Истинная понадобится, а сиделка.

8. Глава 8 Астархов

Глава 8

Влад стоит рядом и молча слушает словесное говно, которое мне было необходимо выкатить из себя. Пора бы уже прекращать этот сеанс психотерапии, собраться и наведаться к «гостям». Где-то там, внутри, зудит. Под ребрами. Рядом с сердцем. А может, в самом сердце, черт его знает, но намекает, что откладывать встречу не стоит, как бы херово не было.