Самое важное в «ночной жизни» всех Новых Штатов произошло всего двадцать пять лет назад. К тому моменту Джованни Читэлло, эмигрант со старой земли, уже лет восемьдесят как служил своему новому хозяину — главе нью-йоркского клана, Витторио Вано. Старикан, появившийся на свет еще в те темные времена, когда ведьм ловили и жгли на кострах, не отличался особой дальновидностью и желанием объединиться с другими, чтобы дать Далласу отпор.

Но эту ошибку совершил не только Вано. Каждый из вампиров, возглавлявших тот или иной клан, считал, что его авторитет превыше всего. Привыкшие жить по законам Старого Света, они не видели в мальчишке Далласе особой угрозы. И именно это сгубило стариков.

Разрозненные и захлебывающиеся в собственной гордыне, главы бросали самых преданных людей «на амбразуры», не жалея никого. Они предавали своих людей малодушно считая, что прорехи в рядах с легкостью восполнят спустя каких-то пару месяцев, или даже недель. Они родились так давно и прожилки на этом свете так долго, что и вовсе поверили в собственное бессмертие.

Старики, с таким же замшелым, как и они сами менталитетом… в мире прогрессирующего равноправия, продолжали жить старыми порядками, теряя абсолютно все. И только Уолтер Даллас неутомимо двигался вперёд, свергая старых правителей и захватывая их территории, чтобы установить свои законы.

Новые.

Современные.

Но не менее кровавые, чем раньше.

Даллас очень быстро и четко понял, что единственный способ взобраться на самый верх и при этом сохранить, а затем и приумножить власть — двигаться вперед бок о бок с людьми. Этим миром правили люди. Они мало жили и очень быстро размножались, а еще были чертовски жадными до денег и власти. И именно это делало их идеальными жертвами чужой, не менее чертовской алчности. А самого Далласа не менее идеальным, с точки зрения других вампиров, руководителем.

Его бескомпромиссность, прогрессивность и кровожадность уважали старшие. Его готовность и желание идти в ногу со временем поддерживали юнцы. Именно с приходом Далласа вампиры во всех смыслах вышли из тени собственного прошлого. Теперь именно они олицетворяли собой статус и прогресс.

После появления лабораторий Далласа, исследования в области медицины перевернули с ног на голову оба мира. И мир людей, и мир двуликих, окончательно объединив их.

И теперь Джованни думал о том, насколько его собственное положение изменилось рядом с Уолтером. И насколько страшно ему было потерять это все. И именно эта мысль напугала его ещё больше. Джованни Читэлло было «страшно», возможно, впервые с того момента, как однажды ночью он очнулся в подвале крохотной Римской церквушки, снедаемый безудержной жаждой крови.

— Эй, — Алекс, кажется, уже не в первый раз позвала вампира, — ты меня слышишь?

— Что? — Джо медленно моргнул и повернул голову, стараясь во тьме рассмотреть лицо некроведьмы. Но не смог, и это заставило двухсотлетнего двуликого нервничать сильнее.

— Я спрашиваю, — голос девушки звучал глухо, а глаза сияли во тьме голубоватым светом, от которого вампира уже начинало мутить, — что с тобой?

Джо молчал недолго.

— Я думаю это из-за блокатора.

Алекс развернулась к нему всем корпусом и молча ожидая пояснений.

— Феноклоризан. — Двуликий медленно произнёс это слово, словно давая девушке время осознать, — слышали о таком?

— Это препарат, разработанный в лаборатории Далласа, — Алекс кивнула, — кажется, создавался он как нечто особенное для людей, страдающих онкологией. Но, как оказалось, действует и на двуликих, угнетая работу гипофиза и выработку гормонов, вызывающих агрессивные состояния… а потому разработки ведутся теперь в этом направлении, — Кинг даже рукой взмахнула, помогая себе подобрать слова, что на ее взгляд максимально отражали истину, — Я не очень сильна в медицине, я некромант, а не…