— Вы же хотели повидаться с родственником, — напомнила я, обессиленно уткнувшись носом в грудь ужаса, быть сильной и самостоятельно стоять на ногах не получалось. Ощущение было такое, будто мои внутренности медленно и печально размораживаются, даря мне непередаваемые, ни с чем несравнимые ощущения.

— О, Эльмут уже знает о нашем прибытии, он сам нас найдет, — потерев руки, Айана выжидающе уставилась на Абеля. — Где карта?

После недолгого, но крайне вдумчивого изучения не особенно подробной карты было решено оставшийся до дракона путь проделать на крыльях. Решение Абеля было горячо поддержано мной и немного вяло, но искренне — Раданэшем, обессиленно сидящим под сосной.

Пожалуй, это был первый раз, когда на дракона я забиралась с энтузиазмом. Потому что лучше мерзнуть в воздухе, чем в той поглощающей темноте, куда окунается хейзар во время перемещения.

Не притушила моей радости даже расположившаяся позади Айана. Ледяная королева не могла упустить случая и не погреться драконьим теплом. И я была не в силах ее осуждать, даже несмотря на то, что тепло она тянула из ужаса. Если королева постоянно чувствует то, что всего на секунду ощутила я, — ей совершенно точно нужно немного тепла… много тепла, на самом деле. Целый огнедышащий дракон или даже два.

Этот полет был самым необычным из всего списка случившихся в моей жизни полетов (а их, на минуточку, было уже целых три). Нет, если не обращать внимания на детали, то все было не так уж захватывающе: под нами незаметно сменялись леса и поля, сероватым росчерком мазнуло несколько скромных гор и целая река — обычный пейзаж, разбавленный вкраплениями жилых поселков, зажиточных деревень или целых городов. Но, если задуматься… я летела на драконе, над Темными землями, в компании Ледяной королевы и родного короля. А позади недовольным хвостиком маячил ледяной дракон. Тоже мой, но ненужный.

Снижаться мы стали спустя часа три, на окраине лиственного леса. Абель ориентировался на расколотое ударом молнии мертвое дерево — зловещий ориентир, но дракон был не из суеверных и ничего устрашающего в сгоревшем ясене не видел.

Приземлившись, он дождался, пока мы спустимся, ожог сочную зелень травы вспышкой огня, сопутствующей превращению, с загадочным видом осмотрел густой недружелюбный лес и уверенно повел нас вперед. Прямо в сумрачные дебри.

— Раньше я не спрашивала, — шагая сразу за Абелем, я счастливо избегала необходимости таранить грудью эту непроходимую мрачноту и уворачиваться от цепких веток. Лес, будто живой и разумный, расступался перед драконом, чувствуя его силу и не желая испытывать на себе его злость, — но сейчас просто не могу не поинтересоваться: откуда ты знаешь, где искать драконов? В смысле, отметки на карте сами по себе выглядят довольно странно, но они лишь указывают приблизительное местоположение. Откуда ты знаешь, куда именно нужно идти?

— Я их чувствую, — просто ответил Абель. Но, уловив мое молчаливое непонимание, неохотно пояснил:  — Когда мы оказываемся достаточно близко, я могу ощутить присутствие дракона. Для этого приходится концентрироваться… В общем-то, до Излома это умение, как правило, использовалось во время охоты или в бою, чтобы не задеть своего. Но для наших целей тоже неплохо подходит. Ты тоже уже должна меня чувствовать.

Информация, достойная вдумчивого анализа, вобравшего в себя невероятное открытие (драконы друг друга чувствуют, более того, ящерки-то, оказывается, стайные монстры, хотя все легенды наперебой утверждают, что они закостенелые одиночки, обществу любого живого существа предпочитающие сверкающее равнодушие золота), мои несмелые размышления о насущном (это насколько же я теперь дракон, если, как всякий уважающий себя дракон, чувствую своего дракона? Пусть даже пока только одного?) и горячую решимость пытливого ума узнать об ужасе что-нибудь еще…