Я отвела взгляд от леса — то, что охраняет наш покой, за ним меня ждут неминуемые опасности, — и вошла в двери целебного крыла. В этот раз я не сомневалась, решительно отодвинула полог в сторону и подошла к кровати Изриина. Он до сих пор не пришёл в себя, но его дыхание выровнялось, а цвет лица стал более или менее здоровым. Эльф явно шёл на поправку.

— Я не бесполезна, Изриин, слышишь? — прошептала я, глядя на его дрожащие светлые ресницы. — И я могу это доказать. Могу помочь своему народу. И это не глупые заклания на силу. Это правда может сработать. Правда. И если… — В горле пересохло от увеличившегося вдвое волнения, я отвернулась в сторону, прокашлялась и твёрдо закончила: — Если у меня получится, то больше не пострадает ни один эльф. Ты больше никогда не пострадаешь, Изриин.

— Лета?

Я вздрогнула и посмотрела на Нииранию, удерживающую полог рукой. В её глазах не было ни удивления, ни возмущения. Там вообще ничего не было. Кромешная пустота. Девушка опустила полог, прошла к чаше на столе и взмахом руки наполнила её водой.

— Изриин… очнулся.

Сердце запнулось, я тут же посмотрела на эльфа: его веки медленно, но поднимались! А сухие губы размыкались в попытке что-то сказать.

— Сообщу главному целителю.

Я не видела, как она вышла из комнаты, и даже не слышала. Я во все глаза смотрела на Изриина и не могла поверить своему счастью. Эльф пришёл в себя! Самое страшное позади! Он будет жить, будет здоров!

— Лета… — прочла я по его губам.

А дальше в комнату ворвались целитель и мать Изриина, всё завертелось, закрутилось. Слёзы счастья и радости смешались с вопросами о самочувствии. Просьбы не напирать — с бескрайней материнской любовью. Безразличие Ниирании — с обязанностью нести пользу своему народу, который лишил её любимого.

Я почувствовала себя лишней, мне стало крайне неуютно в этих ощущениях, и я поспешила вон. К целебному крылу уже направлялись большая часть членов Совета Пяти. Я отошла к дереву, чтобы не мешаться. В мыслях и чувствах творилась полная неразбериха, но свежий воздух, привычные запахи лета и цветов немного успокаивали. Чуть погодя кто-то тронул меня за локоть.

Тиариин.

— Сейчас или никогда, красавица.

Я хорошо понимала о чём он говорит: то, что Изриин очнулся займёт едва ли на весь оставшийся день Совет Пяти, да и большинство эльфов, кроме него. И это отличная возможность для меня. Так они заметят моё исчезновение чуть ли не через пару дней.

Я сомневалась ещё одно мгновение, а затем твёрдо кивнула эльфу.

Всё проходило, как во сне, я едва ли ощущала саму себя. Просто действовала, отринув все мысли и чувства. Нельзя передумать, нужно быть смелой и решительной. Не отступать!

С Тиариином пришлось расстаться на некоторое время, чтобы собрать в сумку необходимые вещи, еду и воду. Человеческие монеты я получила ещё вчера, и даже не спросила откуда они у эльфа. Но это и не важно, главное мне будет чем расплачиваться за ночлег или еду. Карту, что я засунула за пазуху, тоже наспех набросал Тиариин — когда-то они с его наречённой тайно путешествовали по бывшим эльфийским землям. Он так же отметил на ней деревни полукровок, но не знал наверняка целы ли они до сих пор. Я собиралась это проверить, потому что это лучше, чем проводить ночи среди ненавистных людей.

Покидать Ущелье мне предстояло привычным способом, поэтому, закончив со сборами, я направилась к своей пещере. Тиариин был уже там. Он тоже волновался, я заметила это по его дрожащим рукам и тому, как он старательно отводил от меня обеспокоенный взгляд.