— Как они познакомились?

— Мама говорила, что они приплыли из Ирландии вместе. Впрочем, они могли познакомиться уже на корабле. Допустим, Максимилиана убили, и мама решила уехать и начать новую жизнь подальше от Олдброков.

— Она ничего об этом не рассказывала? Вы не слышали о ней раньше о Вуденкерсе?

— Нет, никогда, — вздохнула Джейн.

А в памяти всплыли сказки, которые мама рассказывала на ночь. Они отличались от проповедей, что читал отец, как цветущая вишня от прошлогодней травы. Полные красочных описаний и деталей, они оживали в воображении Джейн, и она будто бы сама становилась девочкой, убегающей от волка. Толстая коса била по спине между лопаток, тяжелая корзинка оттягивала руку, а позади слышался треск веток и частое дыхание… Ей всегда удавалось сбежать. Чудовище оставалось позади, и она слышала его вой, полный боли и тоски.

— Очень жаль, — сказал инспектор. — Возможно, она была свидетельницей убийства и могла пролить свет на детали преступления.

— Я так не думаю, — неуверенно произнесла Джейн.

— Джейн, вам надо поговорить с миссис Олдброк начистоту, — твердо сказал мистер Рейнфорд. — Хватит загадок. В поместье произошло убийство, вам может грозить опасность. Если она ваша бабушка, то должна позаботиться о вас.

— Бабушка, — медленно повторила она, смакуя это слово: такое теплое, как вязаный свитер, с запахом варенья и блинчиков, ласковое и уютное, и совершенно не подходящее миссис Олдброк. Джейн покачала головой. — Я не могу в это поверить.

— Когда ваш день рождения?

— Двадцать третьего июля.

— Вам исполнилось двадцать совсем недавно. И если подсчитать обычную длительность беременности… — Он нахмурил темные брови, принялся загибать пальцы. — Все сходится.

— Если я действительно дочь Максимилиана, значит… — Дыхание ее сбилось, а в голове набатом застучала пугающая мысль. Джейн остановилась, повернулась к инспектору, ошарашенная догадкой.

— Джейн, не стоит так волноваться, — поспешил он ее успокоить. — Даже если ваш биологический отец не тот, кого вы привыкли им считать, вы остались все той же...

— Я вервольф, — выдохнула она и оттолкнула руку инспектора, обвившуюся вокруг ее талии. — Хватит меня обнимать! Еще и на улице!

— Во-первых, я решил, что вы сейчас снова попытаетесь грохнуться в обморок, — пояснил он, нехотя убирая руку. — А во-вторых, уточните, пожалуйста, значат ли ваши слова то, что в помещении мне можно вас обнимать?

— Я вервольф, — потерянно повторила Джейн, вновь идя по улице.

Все эти сны, наполненные ощущениями, вкусами и запахами, разорванная сорочка, непонятный приступ — все складывалось в одну картину, и Джейн зажмурилась и помотала головой, не желая смотреть на нее.

— Мисс Уокер, — окликнул Ральф, догоняя ее, — вы ведь родились в просвещенной стране. Вы проявили себя как женщина, способная мыслить здраво.

Она вновь остановилась и посмотрела ему в глаза.

— Вы не можете превращаться в животное, — с едва сдерживаемым раздражением произнес он. — Это ненаучно, абсурдно и абсолютно невозможно.

— Мистер Рейнфорд, — произнесла она и покусала губы, набираясь решимости. — А что, если это так? Что, если это я убила бедную Марту?

Она всхлипнула, и лицо инспектора расплылось от слез, набрякших в ее глазах.

— Джейн, — он приобнял ее за плечи. — Не говорите ерунды. 

Она моргнула, слезы сбежали по щекам, и красивое лицо инспектора вновь обрело четкость.

— Мистер Рейнфорд, Ральф, — его имя оказалось так приятно произносить: твердое и мягкое одновременно, сильное и нежное, уверенное и ласковое, и она повторила еще раз: — Ральф. Я хочу попросить вас кое о чем.