— Ну теперь уже все представили, — Блейн поморщился. — Сволочь ты, Касиль.

И снова все рассмеялись, а Рацио закрыл лапами морду.

Рацио, даром что аналитик, чутко уловил ярость, охватившую Чесса: поднял голову, посмотрел долгим, слишком понимающим для собаки взглядом. Чесс отложил вилку — он с трудом осилил половину стейка — и едва заметно покачал головой. Он был не в том положении, чтобы качать права. Хотя эти подколки бесили ужасно — в самом деле, он человек, а не подопытная крыса. То, что у него контракт на участие в эксперименте и неактивный вирус в крови, не ставило Чесса ниже того же Рузе.

— Ну вот что, господа аналитики, — Тибериус, кажется, почувствовал его состояние не хуже пса, так как, прежде чем с грохотом отодвинуться вместе со стулом, бросил на Чесса быстрый взгляд. — Оставляем вас решать свои скучные аналитические проблемы. У нас дела поинтереснее. Но если кто-то хочет посмотреть… — он выдержал паузу, а потом припечатал: — То хрен вам. Записи в помощь. Идем, — он кивком позвал Чесса за собой и встал. — До встречи, — он кивнул Блейну.

— До встречи, офицер, — медленно, будто через силу ответил тот. Ночью фонтан его красноречия было не заткнуть, но сейчас, видимо, у великого и могущественного Верховного мага садились батарейки.

Рузе прямо раздулся, явно собираясь выдать очередную полную яда тираду. Но Себастьян и Рацио поднялись вслед за Тибериусом, и аудитория явно стала недостаточной для его ораторского искусства. Чесс не стал дожидаться повторного приглашения. Допив лимонад, он встал и поспешил за начальником Боевого и главой Вивария.

— Аналитики все такие? — спросил, когда они вышли в коридор, оставив шумную столовую позади. — Если да, то мне их крови не давайте. Я удавлюсь, если начну вести себя так же.

— Да ладно, Макс-то тебе чем не угодил? — улыбнулся Гродески. — А Касиль… К яду постепенно вырабатывается иммунитет, и в какой-то момент вдруг обнаруживаешь, что на самом деле он неплохой мужик.

— Упертый, самодовольный, расчетливый, — с явным удовольствием перечислил Тибериус, — но, как ни странно, действительно стал вполне вменяемый, когда снизошел-таки до нормального общения. И что совсем уж удивительно — оказался не лишен самоиронии.

Тут Рацио снова защелкал зубами, и Гродески засмеялся.

— Он говорит, что у Касиля теперь сразу два дренажных отверстия, вот яд больше и не скапливается, — перевел он.

— Почему два? — Тибериус удивленно опустил взгляд на пса. — Ты, я и Себ. Три.

Рацио издал звук, похожий одновременно на смешок и чихание, и выстучал целую тираду.

— Ты двадцать лет с ним справиться не мог, так что не считаешься, — послушно озвучил Гродески.

Тибериус состроил забавное выражение лица: смесь досады и одновременно гордости.

— Я делаю его яд концентрированнее, — и он рассмеялся, когда Рацио снова то ли чихнул, то ли усмехнулся.

— Сдается мне, вы взаимно подзаряжаетесь, — заметил Чесс. — Хотя на мой взгляд, садо-мазо не попахивает, а прямо воняет.

— Каждый дрочит, как он хочет, — ничуть не смущаясь, пожал плечами Тибериус и без усилия толкнул огромную деревянную дверь, ведущую во внутренний двор. Здесь, под круглым стеклянным куполом размером с пару футбольных стадионов, располагался тренировочный полигон. — Я всех на сегодня выгнал, так что глазеть никто не будет, — он отпер дверь полигона своим переговорным браслетом. — Прошу…

Внутри по периметру помещения оказались поделены на сектора, но центральное пространство оставалось пустым. Пол там был каким-то странным, словно состоял из кубиков конструктора.