Вернулся он уже через пару минут с большим, почти литровым бокалом чего-то коричневого.

— Протеиновый коктейль, — пояснил он. — Шоколадный. Белковый, конечно, но и сахара там полно. И лактозы.

— Отлично, — Максимус выпил залпом почти половину. Углеводов там было даже больше, чем полно. Начинающаяся головная боль — верный признак понижения уровня сахара в крови — улетучилась, будто и не было. Максимус опустошил бокал. — Пойдем искать Паралитика.

Тибериус кивнул.

— И кстати, чтоб ты знал, — сказал он вполголоса, ведя его по очередному длинному коридору. — Возможностей для азартных игр у адаптантов, конечно, больше. Но и ваш брат, и менталисты тут тоже отменно развлекаются. Если хочешь, покажу потом залы для ваших. Можешь даже зависнуть тут, если хочешь.

— Мне пока и без подпольных развлечений не скучно, но посмотреть надо, — согласился Максимус. Он поставил пустой стакан на пол — не таскать же его с собой — как примерный воспитанник школы хороших манер.

Тибериус равнодушно кивнул — мол, как знаешь — и пошел вперед.

8. Глава 8

Блейн удивил. Джонатан не так уж и часто общался с аналитиками, но все, кого он знал из этой братии, были просто невероятно скучными типами. Выводить их из себя было веселым развлечением, тем более что велись они примерно на одни и те же штуки.

Блейн же был не просто умником. Он был умником, в котором не вытравили до конца человеческое — а именно стерильный в плане эмоций мозг отвращал всех нормальных людей от общения с представителями этого вида магии.

Оставался определенный процент вероятности, что Блейн просто “надел” модель поведения, наиболее подходящую моменту, и что в понедельник в Офицерате все вернется на круги своя. Но Джонатан решил подумать об этом в понедельник, во время скучнейшей еженедельной “летучки”. И кто, скажите, придумал назвать летучкой мероприятие, занимающее полдня и состоящее из нуднейших отчетов аналитикови менталистов? Обычно Джонатан их прогуливал под более или менее благовидным предлогом, но в этот раз решил сходить.

На ипподроме вовсю гремели скачки. Судя по гремящим трибунам, сейчас был раунд адаптантов самого высокого уровня, что означало разрешение лошадям и всадникам применять любые приемы физического воздействия. Ограничение было только одно: никаких вспомогательных предметов. Только собственное тело, способности и скорость реакции.

Когда толпа взревела особенно громко, Джонатан на секунду зажмурился, вспоминая как сам несся на Гасе, отшвыривая соперников с пути вместе с их лошадьми.

Блейн определенно был впечатлен. Он молча крутил головой из стороны в сторону, а его глаза… Джонатан решил бы, что у Блейна припадок и пора звать врачей, если бы не помнил, что тот аналитик высочайшего уровня. Зрачки Блейна перемещались из стороны в сторону с бешеной скоростью, сам он дышал часто и тяжело.

“Ну точно компьютер, когда играешь в навороченную игру”, — подумал Джонатан.

— Джонни вон там, — прошептал, наклонившись, и кивком указал на противоположную сторону ипподромной Арены. — Но вряд ли стоит отвлекать его, пока не закончится пробег.

Блейн среагировал так, как Джонатан и думал: кивнул и вперился взглядом в противоположную трибуну. Понятно, что увидеть он ничего не мог, но, видимо, какую-то информацию все равно получал.

Тибериус потянул Блейна на свободные стулья с краю трибуны. Лошадей там было видно не очень хорошо, но Главу Офицерата все равно интересовали вовсе не они.

Интересно, а они все такие, эти аналитики высокого уровня, А2 и выше? Джонатан думал, что они похожи на своих “нервных” собратьев-менталистов, но, кажется, ошибался. На лице Блейна мелькали десятки эмоций, все его тело было напряжено, казалось, положи руку на плечо — и почувствуешь, как оно вибрирует.