Конечно, такого человека сложно было с кем-то перепутать или не запомнить. Поэтому Тибериуса, кажется, знали все в Спеладроме. По крайней мере, его завсегдатаи. Бесконечное количество раз его останавливали в залах, коридорах и даже туалете, куда они с Максимусом зашли на пару минут. Кто-то хотел поздороваться, кто-то засыпал вопросами, предлагал бой, выпивку или секс. Сегодня Тибериус от всего отказывался, но не оставалось и следа сомнений, что в другие дни он, конечно же, принимал часть сыплющихся на голову предложений. Пару раз и он задал интересующий их обоих вопрос, где сегодня Джонни-Паралитик, и выяснил, что тот в своей ложе на ипподроме.

— Отлично, — шепнул Тибериус, улучив момент. — Не знаю, пропустят ли тебя, но я с ним точно смогу поговорить.

Максимус не стал говорить, что было бы куда лучше, если бы его пропустили. Тибериус передаст ему разговор, но в общих чертах. Он не сможет увидеть и услышать всего.

— Понюхай его, — тихонько сказал Максимус. — Во время разговора, я имею в виду. Адреналин изменяет запах тела.

— Что? — Тибериус удивленно на него посмотрел и покачал головой. Он взял Максимуса за локоть и отвел в сторону, практически прижимая к стене. Они были сейчас в зале с Клеткой для боев, и никто не смотрел в их сторону — лишь на огороженный решеткой ринг. — Джонни не может быть в этом замешан, — сказал с уверенностью. — Он никогда не покидает Спеладром и не представляет, что там вообще в реальном мире происходит. Он лишь может указать на людей, которые способны выкрасть лошадь, но самому Джонни это совершенно без надобности.

— Все равно понюхай, — попросил Максимус. — Нам не стоит ничего упускать.

Сам он не мог усилить свое обоняние, но это и не было нужно, чтобы понимать: от самого Тибериуса сейчас пахнет злостью, азартом и нерастраченной сексуальной энергией. Максимус задумался, а какие отношения все-таки связывали его с Лесли? Он приезжал к нему только чтобы отдохнуть и хорошенько выпить, или они помогали друг другу выпускать пар и другого рода? Лесли больше не мог “разогнаться”, но он куда лучше многих знал, что нужно адаптанту.

— Как прикажешь. Понюхать так понюхать, — усмехнулся Тибериус, но быстро посерьезнел. — Я постараюсь тебя протащить. Беда в том, что Джонни не только паралитик, но и параноик. Не удивлюсь, кстати, что он-то как раз знает, кто я такой. И, возможно, будет знать, кто ты.

— Понятно, — кивнул Максимус. — Пойдем, а то кто-нибудь решит, что ты случайно задел свое украшение и валяешься тут с болевым шоком.

— Способность повышать болевой порог зависит от силы магии адаптанта, — Тибериус провел рукой по груди, безжалостно дернув гвоздь, и хмыкнул: — Так что считай, что это бейджик.

— Замечание за не следование установленному образцу, — Максимус кивнул на оттопыривавшуюся ткань майки. — Фото отсутствует, и надписи плохо читаемы.

Он чувствовал на себе взгляд Тибериуса и не удивился, когда тот насмешливо протянул:

— И я бы сказал, что ты невыносимый зануда, но твой разум еще оставляет тебе шанс исправить впечатление.

— Для аналитика “невыносимый зануда” — комплимент, — Максимус задумался, а не вернул ли Тибериус чувствительность пострадавшей от пирсинга части тела. Ранка уже давно зажила, боли быть не должно. — Идем, пока я не начал отбирать коктейли у встречающихся дам. У меня есть пара шоколадок с собой, но чистую глюкозу я не взял — демаскировка.

Тибериус смерил его недовольным взглядом, но никак не прокомментировал ситуацию. Лишь бросил:

— Стой здесь! — и мгновенно растворился в толпе.